На лице Сюзи было написано удивление, смешанное со страхом, и Гарриет вспомнила слова Тео, сказанные им в первый вечер в ресторане: «Твой отец здравомыслящий человек», и слова Сюзи: «Я хорошо умею хранить секреты» - и с внезапным озарением она вспомнила, что часто ловила счастливые взгляды, которыми они обменивались друг с другом; поняла она и странное поведение своей матери, и постоянное внимание к ней со стороны отца. Все это моментально пронеслось у нее в голове, и многое встало на свои места.

- Гарриет, я думаю, нам надо поговорить, - услышала она голос отца.

- Нет, - ответила она резко, - я так не считаю. У меня для этого просто нет времени. Я принесла вам чай. К сожалению, он уже остыл.

Она поставила поднос на траву и, повернувшись, быстро зашагала к дому, удивляясь, почему ее так больно поразило открытие, что у ее отца есть любовница, пусть это даже и лучшая подруга ее матери; почему она, взрослая, опытная женщина так переживает из-за этого? Ответ пришел сам собой и был чрезвычайно прост: через все свое детство она пронесла уверенность в том, что ее родители любят друг друга, преданы друг другу, и вдруг такое внезапное открытие. Но даже не в этом главное - главное в том, что Тео был в курсе всех их дел и ни словом не обмолвился ей об этом.

Казалось, белый свет померк, в кухне было сумеречно. Наверное, уже темнеет. Она посмотрела на часы, но было еще очень рано. И вдруг она поняла, что это слезы застилают ей глаза. Она со злостью вытерла их, налила себе чаю и села за стол, раздумывая, как ей жить дальше. Взгляд ее упал на белый конверт, прислоненный к тостеру. Она вгляделась в него и узнала аккуратный почерк Крессиды: « Форрестам. Срочно ».

Она осторожно взяла конверт, как будто это было раскаленное железо, повертела его в руках, боясь распечатать. Потом встала, подошла к двери и выглянула наружу.

- Кресс, ты здесь?

Ответа не последовало, да она и не ожидала его услышать. Вернувшись на кухню, она села за стол и с величайшей осторожностью вскрыла конверт. Из него выпал кусочек бумаги. Она подняла его и прочитала:

«Мамочка, папочка и Гарриет! Простите меня, если можете. Поверьте, что у меня не было выбора. Я в полной безопасности. Позвоню, когда смогу.

С любовью, Крессида».

Глава 14

Джеймс. Пять часов вечера

- Папа, почему ты разговариваешь со мной таким тоном? - разозлилась Гарриет. - Я же сказала тебе, что этого проклятого письма здесь раньше не было.

Она прекрасно понимала, что отец злится вовсе не из-за письма, а из-за того, что она застала его с Сюзи, но все равно ей было обидно.

- Гарриет, успокойся.

- Прости, - ответила она с таким видом, что было ясно: она не простит его никогда. - Ты себе представить не можешь, как ужасно я себя чувствовала. Словно я увидела привидение.

- Я понимаю.

Джеймс тяжело вздохнул. Он чувствовал себя совершенно разбитым, лишенным способности сочувствовать чужому горю, даже горю Сюзи. Он так устал от всех. Ему хотелось поскорее уйти и заняться каким-нибудь простым, хорошо знакомым ему делом, как, например, поиграть в теннис, покататься на лодке или уж в крайнем случае принять ребенка у какой-нибудь разумной женщины, которая легко рожает и не требует к себе особого внимания. И еще бы хорошо, чтобы рядом стояла медицинская сестра и восхищалась его умелыми действиями. Мысль была настолько смешной, что он невольно улыбнулся.

- Я рада, что ты находишь все смешным, - с раздражением сказала Гарриет.