| ВЕРХОВНОЕ ГЛАВНОКОМАНДОВАНИЕ КРАСНОЙ АРМИИ ПРИКАЗЫВАЕТ: 1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтами: а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда; ... в) сформировать в пределах фронта от 1 до 3 (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины. ... Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах. Народный комиссар обороны И.СТАЛИН Отступление 197 10 июня 1942 г. Восточная часть г. Минск. Окружной военный госпиталь. — Сестричка, отсыпь махорочки чутка? — чумазый старшина с перевязанной бинтами головой дернул за рукав падавшую от усталости женщину в халате, который уже давно из белого превратился в страшное буро-серое полотно. — На пару затяжечек, а? Сидевшая на снарядном ящике фигура медленно повернулась и мужчина еле сдержался, чтобы не отшатнутся назад. Прямо на него остекленевшими глазами глядела безжизненная словно восковая маска, в которую прекратилось когда-то миловидное девичье лицо. — Сестричка, ты чего? — та равнодушно мазнув по нему глазами, вытащила из кармана кисет и протянула ему. — Да, да... махра, — тихо бормоча, он взял кисет. — Сказали, сейчас еще привезут, — ее голос был каким-то глухим, безжизненным, совершенно лишенным каких-либо эмоций. — Третий раз за сегодня..., — добавила она, затягиваясь крохотным почти до самых пальцев чинариком. Где-то перед городом продолжало грохотать. Артиллерия наступавшего как бешеный кабан противника методично превращала еще не оправившийся от прошлых ран город в груду камней. Поднимавшееся над Минском зарево разносило по всему городу едкий дым и черный как смоль пепел. — Первых привезли еще ничего, — негромко пробормотала она куда-то в сторону, совершенно не обращая внимания на то, слушает ли ее кто-то или нет. — Осколочных много. Кого осколками мины посекло, кого снаряда. Пулевых, почитай, совсем не было, — старшина с угрюмым видом смотрел на ее осунувшееся лицо и тусклые давно уже выплаканные глаза, под которыми застыли черные круги. — С ними хорошо было... Почистили, помыли да и зашили..., — она плюнула на окурок и кинула его себе под ноги. — Вот потом пошли, хоть руки на себя накладывай, — продолжала рассказывать она, смотря строго в одну точку. — Сергей Николаевич, сказал, что химией какой-то по ним ударили. Медсестра обхватила раками голову, на которой едва держался измазанный в крови платок, и закрыла ладонями глаза. Ее тело начало медленно раскачиваться. Взад вперед, взад вперед, словно качели... — А потом летчика привезли. Он почти возле госпиталя упал, на поле..., — она вдруг дернулась и с испугом посмотрела на старшину, словно проверяя не ушел ли он и не оставил ли он ее одну. — Он весь был такой..., — девушка, кажется впервые с этого странного разговора монолога, оживилась. — Такой страшный, — с отчетливым ужасом прошептала она. — Обожжен он был сильно. Комбинезон прямо с кожей отваливался... Кусками. Глаза белые совершенно, ничего в них нет, — он а не отрываясь смотрела в его глаза и захлебываясь рассказывала. — Я шлемофон его потянулась снять. Сергей Николаевич велел, а он вместе с волосами прямо с волосами отошел... После этих слов она не выдержала и бурно зарыдала. — А он все терпел... Зубами скрипел, но терпел, — сквозь слезы, говорила девушка. — А потом не выдержал и стал громко кричать... Я подбит, кричал, я подбит, Красный подбит! Иду на таран! Иду на таран! Отступление 198 Реальная история [выдержка] газета Омская правда от 3 сентября 1942 г. |
