— О, так значит, вам здесь невесело, мистер Страттон?

— Похоже, теперь мне никогда не бывает весело, — мрачно ответил он.

Каролина села у беседки.

— Сэр, совершенно очевидно, что вы слишком чувствительны для общества, в котором вращаетесь. Конечно, не мне, бедной зависимой компаньонке, критиковать, но вчера вечером мне показалось, что гости его милости не блещут умом.

Мистер Страттон засмеялся.

— Это очень мягко сказано, мисс Фрай! Но я согласен с вами: это толпа тупиц. Тот, кто не перепил, до утра играл в карты. Да и сейчас, когда я уходил, они опять усаживались играть. Как ни пытаюсь, не могу заставить себя относиться к картам серьезно.

— Сэр, а зачем вам это? — спросила Каролина. — Впрочем, у вас в руках книга, не буду вам мешать наслаждаться чтением. Завидую вашему занятию.

Она встала.

— Мисс Фрай, вы меня покидаете? — спросил мистер Страттон.

— Увы, я должна идти, — вздохнула Каролина, — хотя, уверяю вас, сэр, что предпочла бы подольше посидеть в такой приятной компании. Но я иду с поручением от ее милости в дом священника. Признаюсь, что до смерти боюсь этого.

— Боитесь? — переспросил мистер Страттон. — Позвольте спросить, почему?

— Я боюсь викария, сэр, — тихо сказала Каролина, опуская голову, словно в смущении. — Это очень неприятный джентльмен.

— Он груб с вами, мисс Фрай? — мрачно спросил мистер Страттон. — Что ж, это поправимо. Я буду сопровождать вас, если позволите.

Каролина стиснула руки.

— Правда? Вы пойдете со мной? Но это слишком — просить вас о таком одолжении, когда вам хочется спокойно отдохнуть.

— Я рад оказать вам услугу, мисс Фрай. Расскажите мне об этом викарии.

— Я считаю его очень неприятным человеком, — сдержанно сказала Каролина, опуская глаза. — Но это еще не все. Он чрезвычайно плохо обращается со своей дочерью, моей бедной подругой мисс Харриет Уонтидж. Она вместе со мной училась в пансионе. Более чуткой, нежной души не сыскать на свете. Сэр, скажу вам по секрету: отец чудовищно жесток с ней.

— Жесток? В чем это выражается? — с любопытством спросил мистер Страттон.

И пока они шли по зеленым лужайкам, а затем по длинной дороге, ведущей в деревню, Каролина расписывала ему жестокости викария. Рассказ ее длился весь путь. Если она кое-что и придумала, успокаивала себя Каролина, то у нее были для этого основания: преследовавшее ее бледное, испуганное личико Харриет.

Они подошли к дому. Открывая ворота, ведущие в запущенный сад, Каролина успела заметить Марию, выглянувшую из верхнего окна.

— Ах, сэр, я молю небо, чтобы викария не оказалось дома, — вздохнула она. — Он может рассердиться за то, что я привела без приглашения столь важного гостя, как вы.

— Если он рассердится, то пусть лучше не показывает этого в моем присутствии, — заявил мистер Страттон неожиданно энергично, в этот момент явно позабыв о том, что скучает.

Не успели они позвонить, как открылась входная дверь, и Харриет с распростертыми объятиями поспешила к Каролине. Это была Харриет, но Харриет преобразившаяся, что с удовлетворением отметила Каролина. Как она и предвидела, скромное, но хорошо сшитое платье с белым свежим фишю очень шло Харриет. Мария причесала ее волосы по последней моде; теперь с дюжину мелких локонов обрамляли ее лицо и придавали ему неожиданно пикантное выражение. У нее всегда были красивые глаза. Теперь же они широко раскрылись от возбуждения.

Каролина представила ей мистера Страттона, и Харриет провела их в унылую, бедно обставленную гостиную.