– Скажи мне честно: а Сергей Васильевич… Словом, он…

Лизавета догадалась, о чем хочет знать барыня.

– Нет, Антонина Петровна, ничего хорошего… Слаб он, уж больно пьет много вина да водочки анисовой. А они, как известно, не способствуют мужской силе.

– Зачем тебе это надо?

– Так выгонит ведь из дома. Рекомендации не даст. Куда я устроюсь в нашей-то глуши?

– Я дам тебе любую рекомендацию, – пообещала Антонина. – И денег дам.

Лизавета отшатнулась от барыни.

– Вы хотите от меня избавиться? Да, я виновата перед вами…

– Не винись. Дело твое – бабье, как говориться. А супругу моему не бойся отказать, коли не хорош он в постели. Пусть с другой прислугой утех ищет.

– Так ведь найдет, барыня…

– Да я не сомневаюсь. Ты иди, Лизавета, иди…

Но Лизавета не уходила.

– Что ты стоишь? – Удивилась Антонина. – Или сказать что хочешь?

– Да, хочу. Вы слыхали, что в соседнем имении хозяин новый из столицы приехал. Говорят, красивый…

Антонина обомлела.

– И откуда прислуга наперед господ все знает? А?

Лизавета улыбнулась.

– Такое наше дело – о господах все знать. Да, говорят, не женатый он…

Горничная лукаво посмотрела на хозяйку.

– Иди, воли много взяла, говорить такие речи… – возмутилась Антонина Петровна, а сама призадумалась. «И правда, Станислав хорош собой…» – подумала она и почувствовала, как ее охватывает желание… Да, да – желание! Она желала мужчину! Антонина испугалась, но затем рассмеялась… С нелюбимым мужем она и вовсе забыла: что такое наслаждение и желание!

Антонину снова охватило волнение: «Может пригласить Станислава в гости? Ах… О чем я думаю! Я же давала клятву верности мужу перед богом и людьми! И что с того? А если мы жили-то, как супруги всего два года, а теперь – по разным спальням…»

Всю ночь Антонину мучили кошмары. Ей снился батюшка, который венчал ее с Сергеем Васильевичем. Отчего священник бегал за ней, задрав свои одеяния, выкрикивая весьма постыдные вещи, совершенно не соответствующие его сану.

Антонина проснулась рано, позвонила в колокольчик – вошла Лизавета.

– Как спалось, барыня? – Из вежливости поинтересовалась та.

– Ужасно. Всю ночь мучили кошмары… Неси воды умыться. Да и вели Назару заложить коляску.

– Как прикажите, барыня…

Антонина привела себя в порядок, позавтракала, собрала в корзину свежей выпечки, села в коляску и приказала кучеру:

– В Ремизово.

– Это мы мигом, барыня. В Ремизово, так в Ремизово!

Назар хлестнул лошадей кнутом, и коляска тронулась в путь.

Немного отъехав от имения, Антонина подумала, что уж слишком редко она посещает родительский дом в Ремизово: а не переехать ли ей туда? – сказать мужу, что, мол, желает навести там порядок… ли еще что-нибудь…

Женщина вздохнула: ей хотелось уединиться в старом родительском доме, почитай не была она там вот уже целый год.

«И могилки маменьки с папенькой навестить надо… И как прислуга там моя? Анфиса стара уже стала… Жива ли еще?..»

До Ремизово было примерно пять верст, исправные орловские рысаки домчали барыню быстро, уж Назар умел расстараться. Перед Анастасией открылось возвышенность, на котором виднелась усадьба и хозяйственные постройки. Она издали заметила: амбар покосился… Забор и вовсе лежит на земле.

Коляска въехала во двор усадьбы, из дверей выбежала молодая девка.