Он вновь развернулся, нацеливая пику, а из панциря зверя вырвался шквал шипов. Один из рыцарей пал, пронзенный таким шипом, и распался на части во взрыве крови и конского мяса.

Громадное существо шаталось. Их внезапная атака застала его врасплох и почти повергла на колени. Однако Владыка Бурь не думал посрамить его одним-единственным ударом. Оно уже реагировало на них, но Владыка Бурь недаром заслужил такое имя.

Он вывернулся из-под сокрушающей ноги зверя. Громовой удар сотряс землю на многие километры во все стороны. Конь вздыбился от страха, но он усмирил его силой своей воли.

Его рыцари кружили туда-сюда, раз за разом сходясь, чтобы сделать выпады своими копьями и нанести режущие удары жнецами. Они причиняли ему боль, однако оно было слишком большим, чтобы упасть от подобных ран.

Он поднял взгляд и увидел раненое сердце зверя, пульсирующее сияние в том месте, где крылся источник его силы. Толстая чешуя драконьей брони берегла сердце от лобовой атаки, но сзади…

Сзади оно было уязвимо. А теперь и того более. Первый удар Владыки Бурь ранил зверя и открыл его наибольшую слабость.

— Воители Молеха! — вскричал Владыка Бурь. — Ни одно копье не в силах пронзить броню зверя. Мы должны быть едины в нашем рвении, едины в ударе в его сердце.

Огненный выдох испепелил еще одного из ваджр. Если не нанести смертельный удар быстро, зверь одолеет их. Он уже отводил свое раненое сердце в сторону.

— Ваши копья! — крикнул Владыка Бурь. — Объедините их с моим!

Его рыцари построились вокруг него и поскакали со всей возможной скоростью, преследуя раненое сердце дракона. Оно источало свечение и пар, дыхание чудовища, убить которое было необходимо для мира.

Владыка Бурь расхохотался, чувствуя, как его заполняет сила рыцарей. Их руки-копья теперь были его. Куда колол он, кололи и они. То, что убивал он, убьют и они.

По гигантским лапам зверя до сих пор струились отбросы. Муравьи и бактерии изливались из обреченного создания, которое знало, что его конец близится, но продолжало цепляться за жизнь. Их были сотни, быть может, тысячи. Ваджры сражались и убивали их одними лишь боевыми клинками, поскольку их руки-копья теперь повиновались ему.

Его броня содрогалась от ударов, рука со щитом была столь же сильна, как и рука с копьем. Он чувствовал в пальцах жар объединенных пик, мощь оружия, которое вот-вот получит свободу.

Дракон знал, что он делает.

Знал, что он в силах убить его.

Он был слишком быстрым для существа, скорость скакуна была не по зубам неповоротливой силе. Как бы быстро оно ни пыталось развернуться, он окажется быстрее. Оно изрыгнуло на землю пламя, в отчаянии испепелив армию собственных защитников. Владыка Бурь ощутил, как умер один из его ваджр, и закричал, почувствовав, как его заполнила праведная ярость рыцаря.

Вокруг него парили духи мертвых, заполнявшие его голову своими предсмертными воплями. Любой другой человек уже бы сошел с ума, но он был Владыкой Бурь. Героем, спасителем Молеха, и он прикончит этого зверя.

А потом он увидел, что она открыта — единственная слабость зверя.

Владыка Бурь вогнал пику глубоко в обнажившееся сердце своей добычи.

И туда, куда он ударил, ударили и его воины.

Остатки сил XIII Легиона следовали по заранее подготовленным маршрутам эвакуации на плоскогорье Унсар. Три «Носорога», на которых после опустошительного обстрела плазменным огнем мало что осталось от кобальтово-синей раскраски Ультрамара.

Резню пережили лишь немногие. Сыны Гора взяли левый фланг и подтягивали тяжелую бронетехнику. Подразделения артиллерии Армии торопились занять возвышенность, а новые машины Интерфектор пробивались довершить разгром фланга.