|
Я постарался сохранить невозмутимость. - Почему ты скрываешься от него? Когда мы все вместе обедали, тебе ведь была приятна его компания. Я полагал, ты ухватишься за любую возможность снова с ним встретиться. На другом конце провода наступила пауза, а когда она заговорила, по ее голосу я понял, что она дико злится. Тон ее стал очень спокойным. Она говорила очень четко. Будто натягивала тетиву и посылала слова как стрелы. - Это так, - сказала она, - и в первый же раз, когда он позвонил, я с удовольствием приняла его приглашение пойти вместе пообедать. С ним было очень здорово. Не веря в то, что она ответит, я спросил, движимый какими-то остатками ревности: - Ты переспала с ним? И снова такая же пауза. Когда она послала стрелу ответа, я почти расслышал, как запела тетива. - Да. Мы оба замолчали. Я себя почувствовал погано, но я знал правила. Мы больше не могли упрекать друг друга, но только мстить. И я спросил, довольно гаденько, но автоматически: - Ну и как оно? Она ответила тоном очень веселым, как будто мы обсуждали какой-нибудь фильм. - Замечательно. Ты знаешь, он так здорово умеет спускаться по тебе вниз, что это даже заставляет почувствовать себя значительной. - Понятно, - проговорил я скучным голосом. - Надеюсь, он делает это лучше, чем я. И снова продолжительная пауза. И снова отпущена тетива, а в голосе обида и неповиновение: - Ты не имеешь права злиться, - сказала она, - Ты не имеешь абсолютно никакого права злиться, что бы я ни делала с другими людьми. Мы же давно об этом договорились. - Ты права, я не злюсь. Я и не злился. Это было гораздо сильнее, чем просто злость. В этот момент она перестала быть для меня человеком, которого я любил. Сколько раз я говорил Осано, как сильно я люблю Дженел? И Дженел знала, насколько небезразличен мне Осано. Оба они предали меня. Другого слова я подыскать не смог. Смешно, но на Осано я не сердился. Только на нее. - Нет, ты злишься, - сказала она, будто с моей стороны это было совсем уж глупо. - Да нет, что ты, вовсе нет. Она платила мне за то, что я оставался с собственной женой. Она платила мне за тысячи разных вещей, но, не задай я ей этот вопрос, спала ли она с Осано, она бы мне ничего не сказала. Такой жестокости она бы себе не позволила. Но лгать она мне больше не стала бы. Как-то она мне сказала об этом, и вот теперь продемонстрировала. Мне не должно быть никакого дела до ее отношений с другими. - Молодец, что позвонил, - сказала она. - Я скучала без тебя. И не злись из-за Осано. Больше я с ним не собираюсь встречаться. - А что так? Почему бы тебе с ним не встретиться? - С ним было забавно, но стоял у него плоховато. Тьфу, черт, я ведь пообещала себе, что не стану тебе об этом рассказывать. И она засмеялась. Теперь, уже как нормальный ревнивый любовник, я был рад услышать, что мой самый дорогой друг частично импотент. Но я лишь бросил беззаботно: - А может, дело было в тебе. В Нью-Йорке у него куча почитательниц. Голос ее звучал весело и ясно, когда она сказала: - Да ну, я потрудилась на совесть. |
