|
Она стала его любовницей-содержанкой и постоянно болталась в его номере, хотя снимала квартиру в доме рядом с отелем. Калли заставил ее брать уроки тенниса, уроки танцев. Одна из лучших в Западу шоу-герлз обучала ее искусству макияжа и как правильно одеваться. Он находил для нее работу модели в Лос-Анджелесе и притворялся, что ревнует ее. Он мог спрашивать ее, как она провела ночь в Лос-Анджелесе, если она оставалась вам ночевать, об ее отношениях с фотографами в агентстве. Кэрол, покрывая его поцелуями, отвечала: - Милый, теперь я не способна заниматься любовью ни с кем, кроме тебя. И, насколько он мог судить, она говорила искренне. Он мог бы все это проверить, но это было не важно. Он позволил их роману продлиться в течение трех месяцев, и как-то в один из вечеров, когда она была у него, он сказал ей: - У Гроунвельта сегодня что-то настроение неважное. Получил какие-то неприятные новости. Я его пытался вытащить куда-нибудь, но он сидит там у себя совершенно один. В один из своих приходов Кэрол познакомилась с Гроунвельтом, и они как-то обедали втроем. Гроунвельт был с ней, как и обычно, обворожителен. Он понравился Кэрол. - Как грустно, - отозвалась Кэрол. Калли улыбнулся. - Я знаю, что, когда он видит тебя, это поднимает ему настроение. Ты ведь такая красивая, - проговорил он. - У тебя такое милое лицо. Мужчины любят невинные лица. И это была правда. Широко расставленные глаза на лице, словно обрызнутом мелкими веснушками. Она была словно леденец. Светлые, почти соломенные волосы были всегда взъерошены как у мальчишки. - Ты выглядишь, будто тот парнишка из комиксов, - сказал Калли. - Чарли Браун. Так ее и стали звать в Вегасе. Она была дико довольна. - Я всегда нравилась пожилым мужчинам. Некоторые друзья моего отца, бывало, заигрывали со мной. - В этом нет ничего удивительного. Тебе это нравилось? - Ну, я никогда не злилась, - ответила она. - Мне это даже как бы льстило, и я никогда не рассказывала отцу. Они были такие милые. Всегда приносили мне подарки и никогда не делали ничего плохого. - У меня идея, - сказал Калли. - Что, если я позвоню Гроунвельту, а ты поднимешься к нему и составишь ему компанию? У меня есть кое-какие дела внизу, в казино. Постарайся развеселить его, о’кей? И он улыбнулся, но она посмотрела на него без восторга. - О’кей. Калли по-отечески облобызал ее. - Ты ведь поняла, что я имею в виду, не так ли? - Я поняла, что ты имеешь в виду. На какое-то мгновение Калли, глядя на это ангельское личико, ощутил слабый укол вины. Но она одарила его ослепительной улыбкой: - Я не против. Правда, и он мне нравится. А ты уверен, что он захочет меня? Тут Калли понял, что все в порядке. Он сказал: - Милая, не волнуйся. Поднимайся к нему, а я ему позвоню. Он будет тебя ожидать, а ты просто будь сама собой. Он полюбит тебя - непременно. Уж поверь мне. Сказав это, он потянулся к телефону. Удивленный голос Гроунвельта донесся из трубки: - Если ты уверен, что она хочет придти, ради бога. |
