|
Но Джордан возразил, что это не щедрость, так как он сможет заработать еще больше денег, а его жена и ее муж не смогут. - Ты бы не подумал, видя меня за игрой, - сказал Джордан, - но меня считали великим бизнесменом. Я получал предложения работы со всей страны. Если бы мой самолет не сел в Вегасе, я бы сейчас шел к своему первому миллиону долларов в Лос-Анджелесе. Это была хорошая история, но для меня в ней было что-то не правдоподобное. Он был слишком хорошим парнем. Это все было слишком гладко. Не вписывалось сюда, в частности, то, что, как я знал, он никогда не спал по ночам. Каждое утро я шел в казино нагулять аппетит к завтраку, бросая кости. И я заставал Джордана за столом. Было видно, что он играл всю ночь. Иногда, устав, он шел к рулетке или в зал блэкджека. С каждым днем он выглядел все хуже и хуже: терял в весе, а глаза его, казалось, наполнялись красным гноем. Но он всегда был вежлив и спокоен. И никогда не говорил ни слова против жены. Иногда, когда мы оставались с Калли наедине в холле или за обедом, Калли спрашивал: - Ты веришь этому Джордану? Ты веришь, что парень может позволить бабе так себя подставить? А можешь ты поверить, когда он рассказывает о ней как о благороднейшем создании? - Она не баба, - возражал я. - Она была его женой много лет, матерью его детей. Она была скалой его веры. Он - пуританин старых времен, выбитый из жизненной колеи. Меня заставил говорить Джордан. Однажды он сказал: - Ты задаешь много вопросов, а сам рассказываешь мало. Он на мгновение остановился, как будто размышлял, действительно ли ему интересно задать вопрос. Потом он спросил: - Почему ты так долго в Вегасе? - Я писатель, - ответил я ему. И начал отсюда. То, что я издал роман, произвело впечатление на них обоих. Эта реакция меня всегда забавляла. Но что их совсем удивило, так это то, что мне тридцать один год, и я сбежал от жены и троих детей. - Я полагал, что тебе самое большее двадцать пять, - сказал Калли. - И ты не носишь кольца. - Я никогда не носил кольца, - сказал я. Джордан пошутил: - Тебе не нужно кольца. Без него ты выглядишь виноватым. - По какой-то причине я не мог бы представить себе в его устах такой шутки, когда он был женат и жил в Огайо. Тогда он счел бы ее грубой. Или, возможно, мыслил не так свободно, скорее всего так могла бы сказать его жена, и он позволил бы ей это сказать, а сам бы сидел и радовался тому, что она могла так себя вести, а он не мог. В отношении меня это было нормально. Во всяком случае, я рассказал им о своей женитьбе, и по ходу выяснилось, что шрам на моем животе, который я показывал, - это шрам от операции на желчном пузыре, а не военная рана. В этом месте рассказа Калли рассмеялся и сказал: - Ах ты, чертов художник! Я пожал плечами, рассмеялся и продолжил рассказ. Глава 5 Я не помню родителей. У меня нет истории жизни: нет дядюшек, нет двоюродных братьев и сестер, нет родного города, есть только один брат, на два года старше меня. Когда мне было три года, а моему брату Арти - пять, нас обоих поместили в сиротский приют под Нью-Йорком. Нас там оставила мать. Я не помню ее. Я не посвятил в это Калли и Джордана, и Диану. |
