|
В прошлом году купили старейший и самый разбитый из трех городских мусоровозов, сделали на двери надпись “СКВИРЗ. ВЫВОЗ МУСОРА” и приготовились к конкуренции на свободном рынке. Помимо водителя, на мусоровозе всегда ездили двое парнишек из семейства Сквирз, они держались сзади на кузове, когда машина, покачиваясь, катила по улицам Бата, а когда останавливалась, спрыгивали, как пауки, и бросались к выставленным на тротуар мусорным бакам. В задней части мусоровоза было всего два места, где удавалось свободно стоять, их занимали братья Сквирзы, и когда Рубу позволили к ним присоединиться, ему приходилось цепляться сбоку. Повороты бывали коварны, и Рубу порой казалось, что кузены только и ждут, когда он сорвется, чтобы не приходилось делить и без того скудную выручку с третьим лишним. Отказать Рубу они не могли, ведь он родственник, но если бы он слетел с мусоровоза на крутом вираже – тут уж сам виноват.
– Я могу выполнять всю тяжелую работу, – предложил Руб. – Может, тебе и придется, – сообщил Салли. – Я не против, – ответил Руб, и это была правда. – Я постараюсь найти нам что то на завтра, – пообещал Салли. – Завтра День благодарения, – напомнил Руб. – Вот и будь благодарен. – Бутси меня пристрелит, если я в праздник буду работать. – Она, пожалуй, и так рано или поздно тебя пристрелит, – заметил Салли, – но уж точно не из за работы. – Я тут подумал… – начал Руб. – Правда? – перебил Салли. – И о чем же? Руб снова потупился. – Не мог бы ты одолжить мне двадцать долларов? Раз уж мы вернемся к работе. Салли допил кофе и отодвинул чашку – быть может, ему бесплатно нальют еще? – Я волнуюсь за тебя, – сказал он Рубу. – Ты это знаешь? Руб с надеждой посмотрел на него. – Потому что если ты думаешь, что у меня есть двадцать долларов, чтобы тебе одолжить, ты меня не слушал. Руб опять уставился в пол. Порой Салли вел себя совсем как мисс Берил, та тоже умела вынудить Руба уставиться в пол. За весь восьмой класс ему от силы раз пять хватило смелости поднять на нее глаза. Он живо помнил геометрические узоры на полу класса. – Я слушал, – ответил он тем же тоном, каким всегда разговаривал с мисс Берил, когда она припирала его к стенке вопросом, выполнил ли он домашнее задание. – Просто завтра День благодарения… Салли поднял руку: – Погоди. Про завтра потом, давай сначала поговорим про вчера. Ты помнишь, что было вчера? – Конечно, – ответил Руб, хоть и опасался, что вопрос с подвохом. – Где я был вчера? У Руба упало сердце. Он вспомнил, что было вчера. – В Олбани. – А зачем я ездил в Олбани? – Насчет инвалидности. – И что они мне сказали? Руб молчал. – Ну же, Руб. Это было только вчера, и я все тебе рассказал в “Лошади”, как только вернулся. – Я знаю, что тебе отказали. Черт, я все помню. – И поэтому ты с утра первым делом просишь у меня взаймы? – Почему ты не можешь просто отказать? – Руб набрался смелости поднять глаза. Разговор их привлекал внимание, в дальней кабинке он надеялся этого избежать, а теперь, похоже, все сидящие за стойкой наблюдали за его унижением. – Ведь не я же сломал тебе колено. Салли достал кошелек, протянул Рубу десятидолларовую купюру. – Конечно, не ты, – произнес он уже мягче. – Просто я за тебя беспокоюсь. – Бутси велела мне купить индюка, вот и все, – пояснил Руб. Подошла Касс, налила еще кофе Салли, потом Рубу – до краев. – Ты, наверное, ее не расслышал. |
