У него умерла вся семья! Неудивительно, что он захотел уехать. Так проще забыться...

На меня посмотрели снисходительно, как на маленькую девочку, ляпнувшую при взрослых очередную глупость.

  Дюпон... Он был состоятельным купцом. И вдруг дернул через океан, что сейчас было бы равносильно переселению в другое измерение. Так не от скорби бегут, так прячут концы в воду. Ему было чего стыдиться и чего бояться. Побег чистой воды... Завтра продолжим копаться в грязном белье вашего рода... А теперь пошли спать. Если завтра попробуем откосить от школы, твой праведный дядюшка всю душу вытрясет.

Это точно...

Заветная тетрадка, которая скрывала в себе прошлое не только Франсуа Дюпона, но и моей матери, была засунута в  стол и спрятана под мои тетради.

Уже лежа в постели, я мучительно размышляла, что же такое случилось, что Франсуа уехал? Если Кройц был прав, то что же сделал мой предок? Убил кого то? Что то украл? Или узнал то, чего не должен был?..

Еще один скелет в шкафу «Белой розы»...

Той ночью мне снился Франсуа Дюпон, он был не таким старым, как на портрете, но взгляд, этот усталый несчастный взгляд, был тем же... Он стоял в полутемной комнате и смотрел на кого то, лежащего на кровати. Кажется, это был мужчина, разглядеть его толком мешала темнота... И он не шевелился. Совсем.

Мертв?

Плечи Франсуа мелко дрожали. Он плакал над умершим.

Это его брат?

Я с растерянностью поняла, что и сама готова разрыдаться, сочувствуя чужому горю.

  Не надо, ma petite5,   услышала я знакомый голос. Запах фиалок ощущался еле заметно, но все же я его чувствовала.   Не стоит плакать о давнем прошлом. Это не стоит твоих слез.

Я даже не удивилась тому, что ночной певец оказался в моем сне. Устала удивляться.

  Во мне течет его кровь. И мне даже кажется, будто я могу чувствовать его боль,   тихо отозвалась я, не оборачиваясь.

  Глупости,   весело отозвался мой собеседник.   Ты просто очень добрая девочка и легко сопереживаешь чужому горю.       Это даже не твое прошлое, отпусти его. И спи спокойно.

И я послушалась. Мрачная картина передо мною померкла, и я провалилась в спокойный сон. И больше никаких странных сновидений.

Проснулась я раньше звонка будильника, и, что самое странное, чувствовала себя отлично. Обычно, если я ложилась поздно, наутро болела голова, и думать в итоге я могла только об одном – о сне. Еще не рассвело, и, кажется, никто в «Розе» даже и не думал вставать, потому что тишина в доме стояла просто гробовая.

У меня было достаточно времени, чтобы как следует отмокнуть в ванне, обычно утром я успевала только душ принять, и то в спешке. Вот что что, а ванна мне досталась просто шикарная, большая и удобная. Легко было представить в ней мою маму. Наверняка она любила розовые лепестки и море пены... Мама любила роскошь и предпочитала только лучшее. А еще она предпочитала получать то, что хотела. В конечном итоге, она не смогла получить только силу...  Единственная неудача в ее блистательной жизни...

Даже если мои родственники и не хотели, чтобы я шла по следам Анаис, они сами поставили меня на эту дорогу, по крайней мере тем, что поселили в ее комнату. Если бы мне досталась другая спальня, то я бы не нашла дневник Франсуа Дюпона... Интересно, как же он вообще попал в ее руки? Вряд ли подобные вещи валяются в «Белой розе» на самом видном месте, ожидая, когда же их возьмет в руки кто то достаточно любопытный.