Неожиданно Афинодор почувствовал некоторый дискомфорт: будто некто пытался засунуть ему иголки в уши. Он рефлекторно заткнул их, но легче не стало. Видно воздействие передавалось на слишком высокой частоте, и ладони не могли стать достаточно надежным барьером.

Неладное почувствовал и трепет. Он оглянулся, словно его позвали. Когда трепет никого не обнаружил, на его сморщенном личике возникло выражение, которое с натяжкой можно было назвать недоумением. Круглые глазки моргнули.

Не долго думая, карлик распахнул дверь, которую охранял. Тут уж Афинодор закричал в голос. Раньше, очень давно он работал в одном жутко секретном ящике по созданию новых видов взрывчатых веществ. При испытаниях никогда не знали точно, как громко рванет, и очень часто глохли, а вот если орать в голос, то это нехитрое действие помогало спасти ушные перепонки.

Из комнаты выплеснулась волна ультразвукового воя, борт «Кончитты» дергался, словно машина собиралась родить. Вдали в коридоре катался Сухоносов, пытаясь спрятаться под плинтуса.

Люк «Кончитты» распахнулся, едва не оторвавшись. Кабина была полна трепетов, набившихся в нее словно сельди в банку. Их было так много, что они стояли в несколько ярусов, на головах друг друга. Даже вылезти они смогли не сразу.

Потом словно прорвало плотину, и трепеты сплошным потоком хлынули наружу.

Афинодор никогда не видел их столько за один раз. Трепеты очумело выбегали в коридор и бежали к лифту, прыгая вниз, в люк. По пути они перебегали через распростертого охранника как по афинскому мосту.

— Что-то я совсем ослаб, — посетовал Сухоносов, не имея возможности наблюдать, что ежемоментно несет на спине до десяти, а то и больше карликов.

Афинодор оценил мужество трепета, пожертвовавшего собой ради спасения остальных.

Он срывал работу по открытию люка «Кончитты», намеренно подставляя себя под удар и давая возможность улететь остальным. Афинодор хотел осмотреть машину и оценить ее состояние после долготерпения трепетов, но осуществить задуманное было не суждено. Пульт ожил и, несмотря на отсутствие пилота, на кресло опустились вертикальные оси обеспечения безопасности. Машину запускали дистанционно! Люк с чмоканьем втянулся в паз. Стена обрела былую монументальность, но температура скачком выросла, о чем тревожно стали зудеть датчики. Сенсоры, установленные на люке, сигнализировали, что машина исчезла. «Кончитта» снова была в полете.

Брелок напоминал пульт управления автосигнализацией. Сходство усиливали три кнопки, одна из которых была больше остальных. Желая проверить работоспособность, Бен нажал ее первой.

— Я здесь!

— Что ты сказал? Что ты сказала? — они одновременно повернулись друг к другу.

Бен нажал еще раз и услышал повторно "Я здесь!". Только на этот раз, уловив направление, судя по всему, источник голоса находился в районе парка, за прудами.

Бен почувствовал безумную надежду, боясь ее озвучить и сглазить все дело. Он нажал вторую кнопку.

— Люк разблокирован. Объект избавляется от балласта, — бесстрастно констатировал тот же голос.

В ответ на нажатие крайней кнопки он услышал как песню, что машина к полету готова.

— Пускай хмырь отдыхает, мы на другой тачке поедем! — заявил он.

Он увидел в глазах девушки насторожившее его чувство. Полина помотала головой.

Бен ничего не понимал, по инерции говорил какие-то слова, убеждал, пока не остановил словоизвержение. Они столько всего перенесли вместе, столько раз ходили по краю, и он был уверен, что пойдут до конца, по иному и быть не могло.

Но он совсем забыл об одном: его партнером была женщина-существо не предсказуемое и не логичное. С другой стороны, возможно, что наоборот чрезвычайно логичное и рассудочное.