— Что ты прям как акын.

— Ладно! Не цепляйся, я нынче злой! Ты видишь, что на улицах творится? С этими льготными лекарствами всю страну на уши поставили! Ты видел очереди в поликлиниках? В аптеках? Вот вам Новый год! Ешь, молчи и подавись, как наш Моисеев говорит. И Муравьев этот… Он же ни черта не знает! Он не знает, сколько в стране льготников! Не то двенадцать миллионов, не то пятнадцать.

— Все он знает, — буркнул Меркулов.

— Вот именно! Все знает! И считает, что все сойдет с рук. Сунем им закон о федеральных льготах на лекарства под новогоднюю елку, дадим две недели каникул. Они так все упьются, что никто ничего не поймет и не заметит…

— Саша, успокойся! Ты же не в пивной, ты сам государственный чиновник!

— Ну подай на меня рапорт, что ли… Или мне заявление об уходе написать?

— Прекрати! — хлопнул Меркулов ладонью по юлу. — Что за истерика?

— А то… — сбавил тон Турецкий и достал сигареты. — Я закурю? Вон Ирка письмо получила из Питера, от подруги. Подруга эта астмой страдает. Пишет как раз про эти льготные лекарства. Ей по болезни ингалятор какой-то полагается. Она без него не жилец. Действительно, раньше ее ингалятор по льготному рецепту было не получить. Его хронически не было. А в соседнем отделе за деньги был. Но жить-то надо, дышать-то хочется. И она покупала. И подруга эта ужасно обрадовалась нынешнему закону. Теперь-то, думает, наведут порядок. Будет ее ингалятор при ней бесплатно. И что? Он вообще исчез. Его не стало, как будто в кислоте растворили… неделю нет, другую. Женщина в панике: она со своей зарплаты больше одного баллончика не покупала — дорого. Через неделю закончится тот, что под рукой, и как дальше жить? А потом появляется ее лекарство, но опять-таки за деньги. Только раньше она за него четыре сотни платила, а теперь — девять. Хватает на месяц. Это ей, питерской училке, с зарплатой шесть тысяч, почти тысячу ежемесячно нужно тратить на то, чтобы не умереть от удушья!! Здорово?! Правильно девчонка говорит: государство устроило геноцид собственного народа! И мне нынче стыдно, что я у этого государства в чиновниках!

— Ты занимайся своими служебными обязанностями, вот и не будет стыдно, — буднично произнес Меркулов.

— То есть? — опешил Александр. — Ты хочешь сказать, что я ими не занимаюсь?

— Занимаешься. Но новые песни приносит нам жизнь.

— А конкретнее?

— Конкретнее могу сказать следующее: как ты знаешь, с Нового года вступила в действие новая система распределения лекарственных средств на отечественном рынке. Лица, имеющие право на бесплатное обеспечение лекарствами, разделены теперь на несколько групп: это федеральные льготники, региональные и так далее. И едва закон вступил в силу, началась полная неразбериха. Тот случай с ингалятором, что описан подругой твоей жены, он, так сказать, частный пример общей тенденции. Лекарства стали исчезать. Даже в крупных больницах, чуть ли не в Кремлевке. Исчезает импортный инсулин для диабетиков. Импортные сердечные средства… Короче, есть намерение разобраться и наказать виновных. То есть имеется негласное указание заняться сбором информации на господина… Фамилию с трех раз угадаешь?

— Неужели господина, пострадавшего от рук бесчинствующих экстремистов?

— Именно. Видимо, достал он по-крупному. И экстремисты почему-то именно в его харю целятся. Кроме того, как уже говорилось, нужен жертвенный агнец.