— Нет… — закричала она. — Нет… Это не твое дело! Оставь!

— Я все же достаточно взрослый, чтобы позвонить по телефону. Мюссень, это номер 1.

Задыхаясь, что-то плаксиво говоря ему вслед, она засеменила за ним, и когда Реми поднял трубку, она повисла на его руке.

— Оставь меня в покое, в конце концов, — проворчал Реми. — Если у меня даже нет права позвонить… Алло… Дайте мне номер!… Можно подумать, что ты испугалась, а?.. Испугалась?.. Ты думаешь, что… что его столкнули?.. Слушай, это глупо!… Алло!… Доктор Мюссень?.. Это Реми Вобер… из Мен-Алена… Да… О, это целая история… Вы сможете к нам сейчас приехать? Мой дядя упал сегодня ночью со второго этажа… Он, должно быть, наткнулся на перила и перевалился через них… Да, он умер… Что, что?

Старушка быстро протянула руку к слуховой трубке, и Реми только с большим трудом ему удалось отвести ее в сторону.

— Алло… Плохо слышно… Да, спасибо… До скорого.

— Что он тебе сказал? — беспокойно спросила Клементина.

— Что он немедленно садится в машину и едет сюда.

— Нет. Он тебе сказал что-то еще.

Никогда он не видел, чтобы она была так потрясена; она находилась в состоянии какого-то неистового отчаяния.

— Уверяю тебя… — начал Реми.

Она следила за его лицом, как глухая, которая пытается по губам определить, что он говорит.

— Я знаю, он сказал что-то другое.

— Он сказал: «Решительно вам не везет!» Теперь ты довольна?

Клементина еще больше сморщилась, укрыла руки под шалью, словно фраза доктора таила в себе смутную угрозу.

— Поднимайся наверх, — жалобно проскулила она. — Я тебя больше не узнаю, мой маленький Реми. Можно подумать, что все это тебе доставляет удовольствие. Твой отец придет в бешенство, когда узнает…

— Что ты ему собираешься рассказать? Мой отец… мой отец… Он будет очень доволен, мой отец. Некому больше будет ему противодействовать.

Упорно решив сделать задуманное, Клементина приблизилась к телефону. Она подняла трубку и попросила жандармерию. С бегающими по сторонам глазами, очень тихо она начала говорить с каким-то особенным выражением лукавства в голосе.

— Если ты скажешь что-то против Раймонды… — начал Реми.

Он резко себя оборвал. Что он себе вообразил? К тому же проще…

— Раймонда! — позвал он. — Раймонда!

Так как она не отвечала, он взлетел по ступенькам и начал трясти дверь.

— Раймонда!… Немедленно откройте. Я вас прошу, Раймонда!

Поверх пижамы он надавил пальцами на бок, чтобы подавить невыносимую судорогу, мешавшую ему дышать. Он прижался головой к дверной филенке.

— Раймонда! — взмолился он.

Внизу Клементина монотонным голосом что-то бормотала в телефонную трубку; точно таким же голосом она обыкновенно читала газеты, сидя в одиночестве на кухне. Только на этот раз на другом конце провода сидел жандарм, который записывал ее сообщение. Дверь внезапно отворилась.

— Что случилось?.. Вы заболели?..

— Да нет, я не болен, — сразу же взъерошившись ответил Реми.

Они почти враждебно смотрели друг на друга. Она продолжала завязывать пояс халата; лицо ее было еще опухшим от сна. Реми никогда еще не видел ее такой обнаженной, открытой, каким обычно бывает человек сразу же после пробуждения — тусклые запавшие глаза, бледные губы. Ему почему-то стало ее жалко.

— Что вам нужно? — бросила Раймонда.