— Да, — кивнула Лукреция. — Это похоже на прощание.

Наконец, санитарам разрешили вынести тело. Хохлов вышел следом и увидел Аглаю — та стояла под фонарем на лестнице в большой дом. Несколько секунд он смотрел на девушку в длинном платье с толстой русой косой на груди, облитой светом фонаря как золотом, потом развернулся к Лукреции, потеряв способность говорить:

— А-а-а-э-э?..

— Моя умственно отсталая дочь.

Капитан резко поменял свои планы. Он решил остаться и сегодня, а не завтра, как планировалось, взять показания у Лукреции Даниловны о посещении ее дома профессором накануне смерти. Узнав, что домработницы в тот момент не было, потерял к Тусе всякий интерес. Говорили в гостиной. Лукреция сидела на диване, Аглая — на полу возле нее, подвернув под себя ноги. Что ел, что пил профессор, о чем говорил, как выглядел… Узнав, что хозяйка сама лично засунула в рот Ционовскому ложку с икрой, Хохлов спросил — почему? Лукреция задумалась и не сразу нашла объяснение.

— Он открыл рот, не собираясь брать ложку в руки, старый человек…

Хохлов кивнул, наблюдая за шевелящимся по полу кончиком косы. Аглая это заметила и стала специально водить головой из стороны в сторону.

— Ну, детка, не играйся, не играйся, — подошла Туся и погладила ее по макушке. — Это тебе не котенок. Это котяра. Ишь, как у него глазки-то замаслились. Если прыгнет и уцепится, тогда уж не отпустит!

На следующий день в обед в дом Лукреции пришли с обыском. Она сразу же позвонила Бакенщику, тот имел связи в МВД.

— Я в курсе, — ответил он. — Меня спрашивал о тебе кое-кто из этого ведомства. В желудке профессора нашли черную икру, смородиновый настой и достаточно большую дозу яда. Не хотел тебе звонить, пока не выясню по своим связям, где и насколько легко этот яд можно раздобыть. Дело усложняется известностью твоего соседа. Он член-корреспондент Академии наук, хорошо известен за рубежом.

— А я — офицер госбезопасности в отставке. Кому и зачем нужно связать меня с его смертью?

— На эту тему я пока не думал. А есть повод волноваться? С чего бы тебе травить соседа профессора?

— Туся, положи трубку в столовой, я слышу, как ты дышишь, — сказала Лукреция.

— Таисия вернулась? — обрадовался Бакенщик. — Как ты ее уговорила?

Через минуту Туся вошла в спальню Лукреции и села рядом на кровать.

— Пустую банку от икры из мусорки выковыряли и в пакет поместили. Подписала показания, что я икру из этой банки вчера вечером самолично подъела, пока ты не видела. Ну как, хозяйка, — вздохнула она, — сухарей насушила?

— Ты что-то знаешь? — шепотом спросила Лукреция.

— Ну, в общем… у тебя был повод травить профессора, — шепотом ответила Туся. — Он на Лайку завещание написал.

— Какое завещание, не выдумывай!

— Не кричи. Еще при мне написал, я свидетелем была, когда к нему нотариус приезжал. Я знаю, где оно лежит, вчера проверила — на месте. А ты думала, зачем я к нему в дом полезла? Если бы ты предупредила, я бы его — того… уничтожила. А теперь уже поздно, они дом обыщут и найдут завещание. Вот тебе и мотив, и тюрьма с сумой.

Лукреция обхватила голову Туси и развернула к себе, чтобы — глаза в глаза.

— Смотри на меня. Я не убивала профессора. Не о чем было предупреждать.

— Ты знала, что он мертвый. Что будут проблемы. Поэтому и позвала меня. Пусти, — Таисия освободилась. — Лучше расскажи все, или опять из меня дуру сделать собираешься?

— Обещаю — все расскажу, когда пойму.