Ангар был почти пуст. Кроме врача, в нем никого не было. Старик подошел ко мне и улыбнулся. Признаться, эти ухмылки начинали меня раздражать. Если это все, на что способны люди будущего, то это не так уж много.

Я ткнул себя в грудь пальцем и сказал: "Сергей". Старик улыбнулся и кивнул головой. Я немного растерялся. Он взял меня за руку и повел в угол ангара. Там стоял стул, на котором я недавно сидел. Старик указал мне на металлический обруч. Затем что-то тронул на стуле, и я увидел на обруче себя, Москву, знакомые мне лица, Эрика, Ружену, отца, Лолу, какие-то непонятные волнистые линии вверху и внизу. Все неслось и кружилось так быстро, что я не успевал следить.

Они записали всю информацию, которую хранил мой мозг, они знали обо мне все. Но как мне узнать хоть что-нибудь о них? Я их вижу, могу пощупать, но... Странные, необыкновенные люди будущего. В них есть необычная мягкость и ласковость. Может быть, это впечатление вызвано их молчанием, непрестанными улыбками, бесшумными движениями? Не знаю, но мне казалось, что я участвую в какой-то очень сосредоточенной пантомиме.

Вдруг мой старик обеспокоился. Метнув встревоженный взгляд на меня, он поплыл к выходу. Я выбежал за ним. Городок нельзя было узнать. Все население шести ангаров вылетело наружу. Люди сбились в толпу, если это выражение можно применить к людям, висящим в воздухе на разной высоте над землей.

На горизонте появилось темное пятнышко. Оно, росло, увеличивалось, и скоро я увидел группу из нескольких человек. В их руках можно было различить комья светлой бесформенной массы.

Приблизившись, они сложили свою ношу на светлую пленку, раскинутую прямо на земле. Эти три куска неизвестного мне материала почему-то приковали к себе всеобщее внимание. Люди возбужденно курсировали вокруг, однако никто не переступал границы голубого четырехугольника.

Я подошел ближе и присмотрелся. Комья напоминали неудачно освежеванную тушу животного. На белорозовой кожице повыступали капли крови. Размером эти комья были чуть больше рослого теленка. Они находились в непрестанном движении, однако не могли сдвинуться с места. Странные отростки по бокам, напоминавшие щупальца, беспомощно хлопали по упругому пластику. Один из комьев неожиданно повернулся, и передняя часть его обратилась ко мне. Я ощутил ужас. На меня смотрели большие человеческие глаза. Так это человек? Это люди?! Мне хотелось бежать, но ноги словно приросли к земле, а глаза жадно впитывали каждую деталь страшного зрелища. Огромная голова, занимавшая половину тела, светлые глаза, ушей нет, рот едва намечен, тело омерзительно неопределенной формы, с выродившимися конечностями...

К ним приблизился мой врач и еще один из присутствующих. Они принялись обмывать тела этих обрубков золотистой жидкостью. До меня донесся запах спирта. Обрубки шевелились, издавая звуки, напоминавшие хрюканье. Я с содроганием смотрел на мягкие движения работающих. Мне казалось ужасным даже прикосновение к этим эмбрионам, обладающим самостоятельным бытием. Люди из ангаров по сравнению с обрубками напоминали греческих богов.

Врач и его помощник стали одевать пришельцев. Они натягивали на тела тонкий чешуйчатый покров. Кровотечение у обрубков прекратилось, и теперь они напоминали туго спеленатых младенцев-переростков. Их поставили стоймя, и они больше не падали беспомощно вниз. Очевидно, чешуя обладала антигравитационными свойствами.

Затем вся толпа, доселе безмолвно наблюдавшая за происходящим, с улыбками подплыла к обручам. В ответ послышалось неразборчивое ворчание. Дикие гримасы исказили лица этих калек. Возможно, это была ответная улыбка.

Через некоторое время в полном молчании комки были препровождены в ангар. Я остался один.

Я пытался постигнуть происходящее.