— А они действительно различаются? — Мне стало сильно интересно, я даже перестал рефлекторно оглядываться по сторонам.

— Чем, по-вашему, отличается научная дисциплина от всего остального? — Задал он мне каверзный вопрос. — И ещё меня сильно интересует наша дальнейшая дорога. На имеющихся у меня картах, из этой закрытой со всех сторон пространственными и обычными аномалиями локации нет известного выхода.

— Имеется тайная тропа на «Армейские склады», — я повернулся в её сторону, наконец-то сориентировавшись по местности. — Прежде считалась совершенно непроходимой из-за тех самых явлений, с которыми мы здесь столкнулись, — Сахаров пошагал рядом со мной к началу той тропы, ожидая ответа на прежде заданный вопрос. — Раз вы так сформулировали вопрос, выделив именно «дисциплину», то она должна как-то ограничивать научное познание отдельным от всего прочего явлением. Физика и химия, например, но я не могу понять, что вдруг может познавать научный атеизм, — я выразил голосом самые большие сомнения.

— Вдумайтесь в смысл того слова, молодой человек, — менторский тон академика стал ещё назидательнее. — А-Теизм — отрицание теизма. Отрицание бога или богов. Но отрицание где и в чём? Надеюсь, вы не станете возражать против утверждения, что человеческая психика склонна списывать непознаваемые явления на проявления высших сил? — Я лишь помотал головой. — Эти силы наделяются испытывающим недостаток информации разумом различными человекоподобными чертами, а то и вовсе уподобляются человеческой природе. По образу и подобию — так сказать, — усмехнулся академик. — Так и возникают первые боги. Затем появившаяся вера развивается и трансформируется во что-то более сложное, появляются культы и их служители, различные боги разных стихий и явлений сменяются одним высшим Абсолютом. Так? — Я кивнул. — Сама по себе вера в Абсолют не отменяет возможного существования творца Вселенной или её основных законов естественного развития и каких-либо ещё высших существ космического масштаба. Атеизм же призван отвергнуть то самое первое обожествление явлений природы и проявлений её законов естественной эволюции с возведением божественного абсолютизма. То есть убрать результаты некорректного действия психологических защит и социальных адаптантов.

— То есть принятие атеизма — это всего лишь предложение избавиться от вороха ложных гипотез и наросшего на них культурного пласта старых цивилизаций? — Я удовлетворённо хмыкнул, поняв основную мысль. — А что же тогда атеизм научный? Чего он тогда должен изучать?

— Чтобы появилась научная дисциплина, нужно выработать качественные категориальные описания изучаемого явления, — продолжил читать мне лекцию академик Сахаров. — Так вот, для научного атеизма объектами изучения являются: Бог и боги, как порождения психологии и социального фактора. Божественное — все те проявления человеческого восприятия, относимые людьми на счёт действия высших сил. Вера — просто огромный культурный и психологический пласт жизни людей. И осталось самое важное — индивидуальная личная зависимость учёного и исследователя от всего вышеперечисленного. Без понимания собственной ограниченности невозможно далеко заглянуть за горизонт непознанного. И тем более будет невозможно понять тот пресловутый Абсолют, если он действительно существует или когда-то существовал.

Академик замолчал, позволяя мне глубже проникнуться пониманием к сказанным словам. Действительно, вера и обожествлённые явления природы слишком много значат в нашей жизни.