– Да, я была в конце переулка, где же мне еще быть, – подтвердила она, подняв на Питта безразличный взгляд. – Мне в этот вечер не везло, клиентов не было, пришлось отправиться на Брик-лейн. – Салливан не стеснялась говорить о своем невезении. – А потом я и вовсе решила вернуться домой. В это время пришла домой и Ада.

– Вы видели, как к ней вошел клиент? – с нетерпением прервал ее суперинтендант.

– Конечно, видела. Во всяком случае, я видела его спину и затылок, когда он входил, и как он был одет. – Нэн вздохнула, на ее губах мелькнуло подобие улыбки. – На нем было пальто, красивое, из дорогого габардина. Уж в этом я знаю толк! Это был настоящий габардин. В свое время я работала на швейной фабрике. У нашего хозяина тоже было габардиновое пальто. Помню, оно было коричневое, сидело как влитое, без единой морщинки или складки там, где не нужно.

– А какого цвета было пальто на мужчине, который пришел к Аде? – вернул ее к настоящему Питт. Он занял единственный в комнате стул в ярде от кровати, на которой сидела Нэн.

Окно комнаты выходило на задний двор и дворовую свалку. Уличный шум сюда не долетал.

– У этого джентльмена? – на мгновение задумалась женщина, глядя в пространство. – Оно было темно-синим, а может, и черным. Но только не коричневым.

– А воротник какой?

– Воротник лежал отлично, не так, как обычно у дешевых пальто.

– Он был меховой, бархатный или, может, из каракуля? – помог Томас свидетельнице.

Та отрицательно замотала головой:

– Воротник был из того же габардина, что и пальто. Разве меховой воротник покажет линию кроя?

– Хорошо, а какого цвета волосы были у этого господина?

– Густые, – машинально ответила Нэн, непроизвольно касаясь рукой своих собственных, поредевших и неухоженных волос. – По цвету светлые, – добавила она. – Это я заметила, когда он входил в комнату Ады и свет упал на его волосы. Бедняжка Ада… – Голос Салливан пресекся. – Она этого не заслужила.

– Вам она нравилась? – неожиданно для себя спросил полицейский.

Это удивило Нэн, и какое-то время она молчала, раздумывая. Наконец произнесла:

– Думаю, что да. От нее, правда, всего можно было ожидать, но она умела быть веселой и смешила меня. Еще мне нравился ее характер борца.

– С кем же она боролась? – У Питта екнуло сердце от неразумной надежды.

– Иногда она уезжала в западную часть Лондона. Для этого требуется смелость, да еще какая! Ее поездки бывали удачными. О, Ада умела не продешевить!

– Но с кем она там боролась?

Нэн рассмеялась резким отрывистым смехом:

– С девками Жирного Джорджа в районе Гайд-парка. Это их пятачок. Если бы Аду убили ножом, я не задумываясь сказала бы, что это сделал Малыш Джорджи. Но он никогда бы не задушил Аду, да еще в ее собственной комнате. Он убил бы ее на улице и там бы и оставил. Кроме того, я хорошо знаю обоих: Жирного Джорджа и Малыша Джорджи. Я сразу бы их узнала и ни с кем не спутала.

В этом не было сомнения, ибо Томас тоже их знал. Жирный Джордж был великаном, человеком-горой, и его невозможно было спутать с Финли Фитцджеймсом. А Малыш Джорджи, напротив, был карликом. Если бы Ада вторглась на их территорию, они в худшем случае избили бы ее, может, покалечили или изуродовали ей лицо, но никогда не стали бы убивать и привлекать к себе внимание полиции. Это при их деле было совсем ни к чему.

– Значит, вы видели, как этот человек вошел в комнату Ады? – вернулся к допросу полицейский.

– Да.

Питт нахмурился:

– Вы хотите сказать, что она открыла ему дверь? Значит, она не просто привела его с собой с улицы?

Глаза Нэн расширились от удивления:

– Нет.