Никто не мог противоречить этому, и Вичерли поклонился в знак согласия. В эту минуту катер был поднят с палубы, и нок-тали его сами стали раздергиваться. Вслед за тем послышался плеск воды, ударившейся в лодку, и спустя минуту экипаж с поднятыми веслами и, удерживаясь баграми, ожидал уже адмирала. Между тем вахта отдавала своему начальнику честь при громе барабана и довольно пронзительных звуках боцманского свистка; Вичерли соскочил на трап и вмиг исчез из вида. Гринли и сэр Джервез последовали за ним, и катер отвалил.

Хотя волны значительно уменьшились, и гребни их не могли быть более опасными, но при всем том море далеко не было так спокойно, как бывает озеро в летний вечер. При первых ударах весел длинная, тяжелая волна подняла катер, как пузырь, и когда вода из-под его киля начала снова уходить, казалось, он погружался в самую пропасть океана. Однако сидевшие в катере были слишком привыкшими к своему положению и потому мало о нем думали.

По пылкости своего характера сэр Джервез очень часто подвергался самым беглым переменам намерений, а потому Гринли, заметив ему, что они находятся на траверзе «Перуна», спросил, угодно ли ему далее продолжать свой путь?

— К «Карнатику», Гринли, если только сэру Вичерли будет угодно направить туда путь. До наступления ночи мне надо переговорить еще кой о чем с моим другом Паркером. Дайте нам, однако, прежде простора посмотреть на выдумки Морганика. А, вот он машет своей шляпой на юте и удивляется, кой черт принес к нему в гости сэра Джервеза! Подойдемте к нему ближе, Вичекомб, и послушаем, что он нам скажет.

— Добрый вечер, сэр Джервез, — крикнул герцог, начиная, по обыкновению, первым разговор. — Когда я увидел на катере ваш флаг, я льстил себя надеждой, что вы окажете мне честь распить у меня бутылочку кларета и отведать свежих плодов.

— Благодарю, милорд, но у нас дело важнее удовольствия. Мы не были и сегодня ленивы, а завтра нам будет еще более работы. Поставьте хороших караульных и будьте внимательны к отдаваемым сигналам.

При этом сэр Джервез махнул рукой, и молодой герцог не смел отвечать ни слова, а тем более задавать новые вопросы, хотя на «Ахиллесе» и призадумались над значением последних слов вице-адмирала. Тогда катер двинулся далее, и через несколько минут сэр Джервез был уже на квартердеке «Карнатика».

Паркер встретил главнокомандующего со шляпой в руке, с обыкновенным своим беспокойством и страхом, которые не могли умерить даже чувства собственных заслуг. Впрочем, такая странность характера была следствием отчасти привычки с малолетства уважать старших. Как скоро на квартердеке была отдана надлежащим образом честь, — что сэр Джервез всегда строго соблюдал, — вице-адмирал сообщил капитану Паркеру желание переговорить с ним в собственной его каюте и попросил с собой Гринли и Вичерли.

Два капитана и Вичерли последовали за вице-адмиралом в заднюю комнату, где последний сел на диване, а остальные, взяв кресла, поместились подле него в почтительном отдалении; когда все заняли свои места, сэр Джервез начал:

— У меня есть весьма важное дело, капитан Паркер, которое я хочу вверить вам. Вы, конечно, знаете, что мы жестоко отделали одно неприятельское судно, которое ушло сегодня утром от нас в свою линию. Потеряв в деле с нами две мачты, оно поставило уже, как вы видели, временные; разумеется, они дают ему только возможность добраться кое-как до своего порта. Monsieur de Vervillin никогда не согласится оставить нерешенным наш спор, — иначе я жестоко в нем ошибаюсь. Он не оставит в своем флоте изуродованного нами судна и, без всякого сомнения, как скоро стемнеет, пошлет его в Шербург в сопровождении корвета, а может быть, и фрегата.

— Так, сэр Джервез, — отвечал Паркер в задумчивости, когда вице-адмирал замолчал.