— Благородный молодой человек! — проговорил он. — Подойдите сюда… Сэр Джервез, подведите его ко мне.

— Сэр Вичерли желает, чтобы вы подошли к его кровати, господин Вичекомб из Виргинии, — сказал вице-адмирал выразительно, но в то же время протянул ему руку и благосклонно улыбнулся, видя, что тот повинуется.

Больной с большим трудом снял со своей руки драгоценное кольцо с гербом Вичекомбов. Но на нем не было, однако, изображения кровавой руки — девиза этого дома, ибо кольцо это было гораздо старее баронетства, пожалованного, как хорошо было известно Вичерли, предку Вичекомбов одним из Плантагенетов во время французских войн Генриха VI, в память какого-то блестящего подвига.

— Носите это кольцо, благородный молодой человек… честь нашего имени, — сказал сэр Вичерли, подавая кольцо лейтенанту.

— Благодарю вас, сэр Вичерли, за подарок, который я ценю слишком дорого, — сказал он, и след всякого другого чувства, кроме благодарности, исчез с лица его. — Если я и не имею прав на ваш титул и имение, все-таки мне не стыдно будет носить кольцо, дарованное тому, кто был точно такой же мне предок, как и всякому другому Вичекомбу Англии.

— Законный? — спросил Том, забывая в пылу свирепой злобы и свою осторожность и свою обиду.

— Да, сэр, законный! — отвечал Вичерли, обращаясь к спрашивающему со спокойствием человека, уверенного в справедливости слов своих, и со взглядом, заставившим Тома невольно отступить назад. — Мне не нужно других доказательств, чтобы иметь право носить печать, которая, как вы можете заметить, сэр Джервез Окес, есть не что иное, как верный снимок с той, которую я постоянно ношу и которая перешла ко мне по прямой линии от моих предков.

Вице-адмирал сравнил печать, висевшую у Вичерли на цепочке с печатью кольца, и, видя, что оба герба преимущественно состоят из грифов, он легко убедился, что одна из них была простой копией. Удостоверившись в этом, он передал печать приблизившемуся сэру Реджинальду, который начал ее внимательно рассматривать. Так как все отрасли фамилии сэра Реджинальда имели тот же герб, то ему не трудно было убедиться, что Вичерли имеет весьма ясное доказательство на свое происхождение от Вичекомбов. Сэр Реджинальд решил впоследствии разобрать это дело самым подробным образом; теперь же, возвратив печать лейтенанту, он заметил сэру Джервезу, что в настоящую минуту гораздо важнейшее дело должно обращать на себя их внимание. При этих словах Атвуд снова взялся за перо, ожидая дальнейших распоряжений умирающего.

— Из двадцати тысяч, сэр Вичерли, которые, как мне известно, составляют ваш банковый капитал, — сказал сэр Джервез, — остается еще шесть или семь тысяч. Чье теперь имя прикажете внести в завещание?

— Ротергама… викария.

Скоро и эта статья, определяющая Ротергаму тысячу фунтов, была написана, прочтена и одобрена.

— Теперь остается еще пять тысяч, мой дорогой сэр Вичерли.

При этих словах больной сильно призадумался, размышляя, по-видимому, что ему сделать с остальными деньгами. Скоро блуждающий взор его остановился на бледном лице миссис Доттон. С чувством, делающим честь его сердцу, он произнес ее имя и две тысячи фунтов. Статью эту также вписали в завещание.

— Теперь в остатке три, если не четыре тысячи, — прибавил сэр Джервез.

— Милли… милая, маленькая… Милли… хорошенькая Милли, — произнес старик с нежностью.