Король слегка нахмурился, ответ пришёлся ему не по вкусу.

— Барон, а если я предложу вам взять в жены девицу характера скромного и весёлого, с приданым, равным по цене вашим землям, плюс к этому вы получите право опеки и получения доходов на восемнадцать лет, в случае рождения мальчика, и на двадцать, в случае рождения девочки, над лежащими рядом с вами монастырскими землями.  Что вы мне ответите?

— Вы говорите об Анги, ваше величество?

— Да, барон.

— Я боюсь вызвать ваше неудовольствие, ваше величество. Я готов быть опекуном ребёнка и честно исполнять свои обязанности. Но жениться на этой даме я не могу. Кроме всего прочего, она – не дворянка.

— Дворянство, как вы понимаете, барон, в данном случае – дело наживное. Вас останавливает ребёнок?!

— Нет, ваше величество. Кровь короля в жилах приёмного малыша – только честь для меня. Я повторяю, я готов стать опекуном ребёнка и матери, но не жениться. Как я уже говорил, я должен испытывать к будущей жене душевную склонность. Я знаю Анги, она славная девушка и достойна хорошего мужа, но я никогда не смотрел на неё с интересом.

— Вы мне отказываете?!

— Прошу простить меня, ваше величество, но, увы – этот брак невозможен для меня. Я готов отдать за вас свою жизнь на поле брани, но супругу я выберу себе сам.

Король хмурился, машинально постукивая пальцами по столу. Что-то в ответах барона смущало его. В конце концов, ему вовсе не обязательно нужен муж для этой девицы. А вот скромный и разумный опекун – обязательно нужен. Желательно ещё и честный, чтобы ребёнку не остались разорённые земли.

С утра были опрошены двое сослуживцев барона из тех, что были сейчас при дворе, и оба отмечали, что лорда Стенли можно охарактеризовать как порядочного, исполнительного служаку. Один из них слегка порицал его за излишнюю заботу о солдатах, но даже он отметил, что вояки из отряда барона всегда дисциплинированны лучше многих и готовы за бароном и в огонь, и в воду. Его честность также никто не ставил под сомнение. И как-то само собой получилось, что его величество считал уже вопрос с женитьбой решённым.

Король очень не любил менять свои планы, очень…

Особенно, если учесть, что днём назначен приём Гишпанского посла и, судя по доносам шпионов, посол уже вручит ему брачный контракт, подписанный роднёй невесты. Это значит, что в ближайшие дни прибудет и сама принцесса. И искать другой вариант замужества этой девицы уже некогда. Может быть, просто назначить его опекуном? А если родится девочка? Провинциальный барон не даст нормального воспитания ребёнку. Решение было где-то близко, но пока Эдуард несколько сердитым жестом отпустил упёртого барона. Ишь ты, подавай ему невесту хорошего рода, да ещё и по сердечной склонности!

День у его величества явно не задался. Приём гишпанского посла прошёл вполне ожидаемо, но вот брачный контракт, в котором ранее была выверена каждая буква, подвергся несанкционированным изменениям. В качестве залога «добронравия», гаранта того, что брак будет консумирован и к принцессе будут относиться со всем уважением, возложат на неё корону и подпись позволят ставить под подписью короля с припиской «королева Англитании», король Педро потребовал не Ферский остров, как предполагалось ранее, а Сантинию.

Ту самую Сантинию, которая являлась спорной у всех трёх королевств уже лет сорок, со времён войны Алых и Белых Лилий. Ту самую, где были серебряные рудники. Конечно, Сантиния служила предметом бесконечных стычек, но серебра давала достаточно для того, чтобы эти стычки имели смысл. Восемь рудников острова бесконечно переходили из рук в руки, хотя мирный Тройский акт, подписанный сразу после заключения вечного мира, делил их по справедливости. Сейчас же, если Англитания уберётся с острова совсем, Гишпания легко придавит на острове Франкию и станет единовластно распоряжаться лакомым кусочком.