– Будем считать, что про Остин ты теперь забудешь, – сказал он. – У Чайлда там были друзья.

Энсон Чайлд убит! Тэк Джентри ошарашенно уставился на каменную стену. Он рассчитывал на Чайлда, рассчитывал, что тот настоит на расследовании, а для него у Тэка было припасено два козыря, которые наверняка позволили бы ему добиться победы в суде, но в суде, неподвластном Хардину.

Со смертью Чайлда у него не осталось друзей. Бетти при встрече едва поговорила с ним, а если она собиралась работать на Хардина в его танцевальном зале, значит, она здорово изменилась. Билл Лондон – беспомощный калека и не в состоянии передвигаться. Ред Фернесс, несмотря на хорошее к нему отношение, не станет помогать ему в открытую. У Тэка не было иллюзий относительно убийства. К тому времени, как дело передадут в суд, они найдут достаточно много улик. Его револьверы были у них, ничто не мешает пару-тройку раз выстрелить из них. Подставить его будет очень и очень просто. В свидетелях недостатка не будет.

Он стоял, глядя в высокое маленькое окошко, чей нижний край находился на уроне его глаз, когда услышал отдаленный раскат грома, и небо осветила изломанная линия молнии. За ней последовал второй раскат. Дождь начался медленно и мягко, постепенно нарастая. В тюрьме было пустынно и тихо. Из “Лонгхорна” поначалу доносились звуки музыки и отдельные крики, затем из заглушил шум дождя. Тэк упал на койку, стоявшую в углу камеры, и, убаюканный стуком дождевых капель, скоро заснул.

Много позже проснулся. Дождь все еще шел, но звук его изменился. Прислушавшись, он вдруг понял, что это. Ревело пролегавшее за городом сухое русло, очевидно, до берегов наполненное водой после ливня. В темноте звучал и другой шум – где-то рядом текла вода. Он слушал, оторвав голову от подушки. Потом встал и подошел к противоположной стороне маленькой камеры.

Вода журчала под углом тюрьмы. Последнее время было много дождей, он обратил внимание, что бочка, собиравшая дождевую воду с крыши, переполнена. Вытекающая из нее вода подмыла угол здания.

Он вернулся к койке и сел. Пока он прислушивался к журчанию воды, у него возникла неожиданная идея. Тэк встал и прошел в угол камеры. Чиркнув спичкой, осмотрел пол и стены. Они отсырели. Он топнул ногой по плитам пола, но они держались. Тэк ударил ногой стену. Крепкая.

Какая здесь толщина стен? Судя по двери тюрьмы, не меньше восьми дюймов. А как насчет пола? Встав на колени, он зажег еще одну спичку, внимательно осматривая держащий плиты цемент.

Потом пошарил в карманах. Там не оказалось ничего, чем можно было бы выцарапать из щелей цемент. Карманный нож, охотничий нож – все отобрали. Внезапно пришло воодушевление. Расстегнув широкий кожаный пояс, он начал ковырять цемент краем тяжелой медной пряжки.

Цемент отсырел, и Тэк работал, не переставая. Потные руки скользили по пряжке, он ободрал пальцы на грубом каменном полу, но ни на секунду не прерывал своего занятия, скребя, царапая, выковыривая один маленький кусочек цемента за другим. Время от времени он вставал и ударял по плите. Она стояла незыблемо, как Гибралтарская скала.

Он скреб щель пять часов подряд, пока не стер напрочь пряжку. Ему удалось выцарапать почти два дюйма. Сметя в кучку цементную пыль и собрав грязь у себя с ботинок, Тэк как можно тщательнее заделал щель. Затем подошел к койке, лег и мгновенно заснул.

Рано утром он услышал, что в караулке кто-то возится. Затем в камеру вошел Олни и пристально посмотрел на него. Через несколько минут за ним с тарелкой завтрака и кофейником последовал Старр. Его распухшее лицо покрывали многочисленные синяки, а глаза горели ненавистью. Он поставил еду и вышел. Олни задержался за решеткой.

– Джентри, – вдруг сказал он, – мне больно видеть хорошего парня в таком месте.