|
– А если не выпустят? – П-пригрозим свернуть шею одному из н-них. Они же з-знают: нам это раз пэ-плюнуть… – Ну, а потом? – Если п-получится выйти отсюда – сэ-свалим из страны. В г-гробу я видел н-нынешнюю Россию! – Куда свалишь-то? В Грузию, что ли? – кисло усмехнулся Дорохов. – Ч-что мне, по-твоему, п-последние мозги контузией отшибло?! В Европу, кэ-конечно. – В Евпропу… Размечтался!.. Схлопочем по снайперской пуле в затылки у ворот изолятора. И будет тебе Европа, – прошептал Артур, но внезапно поднял руку, призывая товарища к тишине и, снова прислушался… – Тихо! Кто-то подходит, – известил он приятеля и приказал: – Иди к этим орлам и приготовься! Если начнут штурм или задумают другую пакость – сделай так, что бы наши заложники орали матом на весь изолятор. Только не переусердствуй, понял? – З-запросто, – кивнул старлей, встал за спиной прапорщика и обхватил руками его голову, словно намереваясь в секунду сорвать резьбу на шейных позвонках. В дверь постучали. – Заходи. Открыто, – крикнул Дорохов. В кабинет вошел майор. Выглядел он спокойным, но первые же фразы выдали изрядное волнение и неуверенность: – Я, так сказать… уполномочен… выяснить… Ваши, так сказать, намерения. – Н-нам нужен автомобиль, – выпалил Осишвили. Привычным движением вскинутой ладони Артур остановил друга и, твердо глянув на представителя администрации СИЗО, распорядился: – Пусть ваше начальство немедленно свяжется с генералом Верещагиным. Все дальнейшие вопросы мы будем решать только через него. Управление находится в центре города – недалеко отсюда. Даем вам сорок минут…
Верещагин примчался на служебной «волге» раньше – через полчаса. У открытых железных ворот его уже поджидал десяток офицеров Минюста. И скоро по тесноте сумрачного коридора сызнова металось эхо торопливых шагов… – Вы что вытворяете, идиоты? – прямо с порога набросился он на бывших подчиненных. – Совсем от войны очумели?! Вы понимаете, что последует за вашей выходкой?! Вы, мля… – Мы все понимаем, товарищ генерал, – невозмутимо отреагировал Дорохов. – Присаживайтесь. Максим Федорович швырнул на стол смятую кепку с золотистым шитьем над длинным козырьком, и устало упал на стул, жалобно скрипнувший под тяжестью рыхлого тела. Покосившись на связанного Волынова, сокрушенно покачал головой… – Прочитайте, пожалуйста, – подал ему скрепленные степлером листочки капитан. – Что это? – Понятия не имею. Эту хрень предложил мне подписать гражданин следователь. Полагаю и моему товарищу по несчастью – старшему лейтенанту Осишвили, он собирался сделать аналогичное предложение. Сохраняя на лице недовольную мину, генерал-майор водрузил на нос очки, развернулся поудобнее к свету и погрузился в чтение. В кабинете повисла напряженная тишина, прерываемая лишь редким шорохом перелистываемых страниц… Ознакомившись с текстом, Верещагин грозно глянул поверх очков на подполковника. – Ну-ка поясни, Волынов, откуда у тебя ЭТО? – сквозь зубы поинтересовался он. – Я объясню, Максим Федорович!.. Вы же сами просили сделать для них все возможное, – пролепетал тот. – Объясню. Только наедине, если можно. – Значит, подписывать эту х… им предлагаешь молчком, а как внести ясность, так – наедине?. |
