Изменить размер шрифта - +

– Значит, подписывать эту х… им предлагаешь молчком, а как внести ясность, так – наедине?.. Тут же ничего толком не говориться! Одни, мля, «должен», «обязан», «гарантирую»… Откуда это, я тебя спраши­ваю?!

Волынов виновато повел плечами:

– Не уполномочен говорить лишнего, Максим Федорович. Очень серьезное дело! Но вам узнать о нем… в такой ситуации дозволи­тельно.

– Серьезное! Дозволительно!.. – скривившись, передразнил Ве­рещагин. И раз­вернувшись всей солидной фигурой к спецназовцам, изрек: – Думаю, вполне обойдетесь и одним заложником. А этого хмыря я заберу. Для разго­вора. Скажу местному начальству: мол, добровольно отпустили. В общем, сидите тихо, и не рыпайтесь. Ждите меня…

В кабинет генерал грузно ввалился спустя четверть часа. Судя по мрачному, озадаченному виду военачальника, ничего хорошего бун­товщи­кам не светило…

– Ну, черт, и заварили кашу, герои!.. – медленно провел он ладо­нями по серому лицу. И вдруг крикнул: – Да вышвырните вы отсюда этого тю­ремщика!! Хотите, чтоб ОМОН со всего Ростова к СИЗО со­гнали?!

– Но…

– Никаких «но» – хватит цирка! Развязывайте и отпускайте!.. Мне теперь тоже при нем чесать языком расхотелось. Слишком дели­катная тема!

Озадаченные спецназовцы развязали руки прапорщику и вытол­кали его за дверь.

– В общем, так, парни, – слегка успокоившись, произнес Вереща­гин, ко­гда те расположились рядом, – выбора теперь ни хрена не ос­талось. Или почти не осталось. Вам и так светило лет по восемь, а те­перь… за вы­ходку с нападением на охрану и с взятием заложников накинут еще год­ков по пять-шесть.

– Вас следователь просветил? – усмехнулся Ар­тур.

– А то кто же, по-твоему?.. Уж в кодексах и статьях Волынов се­чет получше нас с тобой. Сволочь, пропади он пропадом!..

– П-простите, а что за б-бумаги он пэ-предлагал подписать?

– Вот об этом сейчас и поговорим, – поморщился генерал, бросая на стол пачку сигарет с зажигалкой, – курите.

Офицеры достали по сигарете. Максим Федорович поднялся и принялся нервно расхаживать по кабинету, отрывисто выговаривая фразы:

– Волынов и сам толком не знает что за организация осуществ­ляет странный, с позволения сказать, отбор кандидатов. Завтра он ор­ганизует мне встречу с одним человеком – с представителем этой за­гадочной орга­низации, приславшей на под­пись документы. Завтра же переговорю с ним, все выясню и снова приеду к вам. Воз­можно, приеду не один – будьте готовы к встрече с тем человеком.

– Вы предлагаете нам все-таки поставить свои подписи?

– Я пока предлагаю одно: больше не делать глупостей и по­дож­дать до завтра.

Капитан со старлеем взирали на мотавшегося по кабинету Вере­щагина. Сейчас кроме него до­верять было некому…

Он подошел, пожал каждому руку и на прощание негромко при­знался:

– Пока не знаю, кого готовят в этой шибко засекреченной школе; уж не смертников, полагаю. Но уверен: попасть туда было бы мень­шим злом, чем загреметь на ближайшие пятнадцать лет за ре­шетку. В об­щем… пока затрудняюсь что-либо посоветовать.

Парни молчали. Уж если сам генерал Верещагин, всегда отли­чавшийся категоричностью и уверенностью в своих действиях, не мог объяснить происходящего, то они и подавно терялись в догадках пе­ред постав­ленным выбором.

Уже находясь у двери, тот немного успокоил:

– Сейчас вас обоих отвезут к нам на гауптвахту – отсидитесь до завтра там.

Быстрый переход