— Отпустите меня прежде! Я клянусь вам, что сам выпущу искры на волю. Я клянусь, что хорошо награжу вас. Так награжу, как ни один король не смог бы вознаградить своих самых верных слуг… Помнишь, Конан, ты спрашивал меня о Короне Бесстрастия?.. Чтобы ее создать, нужно собрать ровно сорок сапфиров. Голубых звездчатых сапфиров самой чистой воды. Сапфир — камень бесстрастия и созерцания. Он никогда никого не любит и не ненавидит. Он спокоен, как голубое небо в ясный полдень. Если носить корону из сорока сапфиров, ни один враг никогда не сумеет тебя поразить. Ни враг, ни болезнь, ни старость, ни сама смерть. Бесстрастные камни оградят и защитят тебя от всего на свете. Конан! Если ты отпустишь меня, я клянусь, что сделаю две такие короны — тебе и мне. Девятнадцать из сорока камней уже найдено и отшлифовано. Придется потрудиться, но я сделаю!.. Ты станешь великим и непобедимым, Конан! Не будет тебе равных никого в целой Хайбории!.. Отпусти же меня. Ты видишь кристаллы на моем столе — там уже есть девятнадцать, прозрачных, как ледяное озеро высоко в горах… Решайся же! Иначе ты будешь жалеть и проклинать себя всю жизнь, Конан!
— Я и так стану великим, если только захочу! — запальчиво ответил ему мальчик. — Без всякой твоей короны, И с кольцом твоим я справлюсь
Он подошел к столу и склонился над искрящейся самоцветной грудой.
— Что ты хочешь найти, Конан? — спросила его, подходя и тоже всматриваясь в разноцветные переливы, Гэлла.
— Эти камни, как люди, — ответил он. — Пусть они разберутся между собой. Должен же найтись кто-то, кто будет сильнее этих проклятых злобных гранатов.
— Посмотри! — Девушка держала в ладони, восхищенно разглядывая, красивый голубой кристалл. В центре него мерцала золотая шестиконечная звезда. — Это не о нем ли говорил Буно? Бесстрастный и созерцательный. Никого не любит, не ненавидит, не боится
— Дай-ка сюда! — Конан взял у нее камень и посмотрел на свет.
Подобной прозрачности, покоя и красоты ему прежде видеть не доводилось.
— Можно, я возьму его себе, Конан? — прошептала девушка.
— Можно, — разрешил он. — Но только прежде я попрошу его кое о чем.
Мальчик поднес сапфир к багровому кольцу и осторожно продел в отверстие между злобно горящими зубьями. Огоньки запылали ярче. Кольцо раскалилось так, что он едва удерживал его в пальцах.
— О Конан! — сокрушенно вздохнула за его плечом Гэлла. — Он же расколется! Погубить такой дивный камень!
Конан ожидал того же. Он зажмурился, чтобы осколок ненароком не попал ему в глаз. Запахло чем-то резким и яростным. Раздался сильный треск.
— Конан! — крикнула Гэлла.
Но крик ее был не испуганным, а радостным. Открыв глаза, мальчик увидел, что голубой камень по-прежнему цел и бесстрастен. Лишь золотая искра светилась чуть по-иному. Кольцо же рассыпалось на девять узких дымящихся кристаллов.
— Вот и все, — выдохнул мальчик.
Он повернулся к Шедду. Тот лежал без движения, но судя по трепету ноздрей, дыхание его еще не покинуло.
— Продержись еще немного, Шедд, — попросил его Конан. — Совсем чуть-чуть!
Шедд с трудом приподнял веки. Глаза его уже почти не принадлежали этому миру, взгляд плавал далеко-далеко. Но он сделал усилие и вернулся. И ободряюще подмигнул мальчику.
— Последний недоумок! — внезапно вскричал Конан и хлопнул себя по лбу. — Ведь за ними же понеслась медведка!
* * *
— Конан! Это Конан! Сын кузнеца Ниала. Здравствуй, Конан! Ну и лихой же ты парень, Конан!
Грубые натруженные руки шлепали его по спине, по плечам, ошупывали недоверчиво, словно стремясь удостовериться, что это живой мальчик, а не призрачное видение. |