Как такое понять?

Конану вспомнилась весенняя стычка с ванирами. Он не мог принять в ней участие, так как был слишком юн, и никто из взрослых не позволил бы ему взять в руки меч. Вместе с другими мальчишками он наблюдал за ней с крыши кузницы, стоящей на холме, откуда открывался вид на широкую луговину. Под ними тогда едва не проломились подгнившие доски. Отличавшийся отменным зрением, Конан не сводил глаз с фигуры друга. Кожаные доспехи были великоваты Кевину, и меч казался чересчур длинным и тяжелым в юношеской руке, но лихая отвага, веселая ослепительная ярость так и сквозили в каждом его движении. Гордость за друга и жгучая зависть к нему переполняли мальчика. Он так вглядывался и переживал, что позабыл себя, и ему начало казаться, что это он, а не Кевин, рубит устрашающе вопящих рыжих врагов, отгоняет пинками их черных псов, норовящих вцепиться в ноги, победно кричит, запрокидывая голову, приоткрыв беззащитное горло. И это в его, Конана, шею впилась стрела, так что он захрипел и повалился навзничь, захлебываясь черной кровью… Боль в глотке была настоящей, горячей и острой.

Конан едва не скатился с обледенелой крыши, в последний момент, зацепившись за ее кромку, обдирая пальцы и ломающиеся сосульки…

Чем шумней и неистовей становился праздник, тем более одиноким чувствовал себя сын кузнеца Ниала. Ему необходимо было поделиться всем увиденным и пережитым сегодня, и как можно быстрее. Вот только с кем? Приятелям его сейчас не до того: хмельной клюквенный сок, веселые языки огня, разгоревшиеся лица девушек… Да и что могут посоветовать неопытные мальчишки? Они и не поверят ему. Только проживший долгую жизнь и мудрый человек — такой, как старый Меттинг — может разобраться в таинственных и жутковатых событиях сегодняшнего утра…

Конан решил рассказать обо всем Меттингу. Трудность заключалась в том, что старик, как и прочие жители селения, вовсю веселился сейчас у огня, накачиваясь вином и пивом и наблюдая за плясками молодежи. Мальчик долго не мог улучить момент, чтобы поделиться тем, что жгло и щекотало ему язык.

Наконец он решился — и неудачно! Меттинг слушал его вполуха, другой половиной ловя разудалые песни, что завели подвыпившие женщины.

Распустив по плечам черные и жесткие, как конские гривы, волосы, вдохновенно и грозно сверкая глазами, киммерийки пели так, что звезды дрожали в небе. Лишь только смолкли их высокие голоса, песню подхватили мужчины, хрипло и рокочуще, словно разбуженные зимой медведи… Конан совсем не был уверен, что старик хоть что-то расслышал из его взволнованного и бессвязного рассказа. Но лишь только он закончил, Меттинг повернулся к нему и укоризненно вздохнул.

— Выбрось все это из головы, мой мальчик! — сказал он. — Ты расстроился, что тебе не позволили принять участие в испытаниях Крадущейся Рыси? Ты решил вместо оленьих и кабаньих голов притащить с охоты рассказ, который удивил бы всех?.. Но в него невозможно поверить! Мертвые и зарытые глубоко в землю воины не могут добывать железо. Их руки не могут быть теплыми и крепкими, как у живых. Старик Буно чем-то досадил тебе, и ты решил ославить его как колдуна и властелина мертвых? А ты знаешь, что если бы не Буно, тебя самого не было бы на свете?

— Это почему же? — буркнул мальчик.

— Лет десять назад в наших краях бушевала страшная болезнь, может быть, ты слышал, — ответил Меттинг, слегка покачивая головой в такт несмолкающим песням. — Мужчины, женщины, дети покрывались язвами, распухали и умирали в таком количестве, как бабочки-однодневки на исходе летнего дня. Старик Буно сбился с ног, перебегая от хижины к хижине. Из каждой раздавались стоны, в каждой кто-нибудь был близок к смерти.