— Ну, набросились, набросились на ребенка, — попыталась смягчить обстановку мама.

— Что ты ее защищаешь? — возмутился папа. — И она уже не ребенок, если позволяет себе такое!

Петьке совершенно нечего было сказать в свое оправдание.

— В общем, так, — сказал, наконец, папа, — чтобы гитара и обогреватель вернулись на свои места. Последний срок — завтрашний вечер. Ясно?

— Ясно, — прошептала Петька.

Грустные думы навалились на неё: как теперь забрать гитару и обогреватель у друзей? Она вспомнила, как им все обрадовались! Санька так бережно держал на руках гитару, будто птицу, а Генка и Лешка скакали вокруг обогревателя и тут же уговаривали Сумятина-старшего провести розетку на чердак. А теперь что же? Прийти и отнять? Горькие слезы обиды за треснувшее счастье покатились из Петькиных глаз. Но делать было нечего. И речи не могло быть о том, чтобы уговорить домашних подарить ребятам гитару и обогреватель.

Весь вечер Петька думала, что сказать друзьям, а наутро, еще до школы, понуро поплелась в Хижину. Забралась по пожарной лестнице. Толкнула дверь.

— Ой, Ленка, ты чего?

Ленка сидела на высоком Генкином сундуке, обхватив острые коленки руками, и думала. Думы были невеселые. Она вздохнула. Петька села рядом и оглянулась. Куда-то исчезли новенький Олежкин чайник и Генкин светильник.

— А… — начала было Петька и посмотрела на подружку.

— Ага, — отозвалась Ленка. — Им, наверное, влетело, как и мне.

— И тебе?

— Такой скандал из-за какой-то этажерки допотопной!

— У меня тоже, — сокрушенно призналась Петька и приврала чуть-чуть: — папа сказал, чтобы без гитары и обогревателя домой не являлась.

В это время на чердак ворвались Лешка и Санька. Увидев девчонок, они смутились и затоптались у порога.

— За шкурой? — понимающе спросила Петька Саньку.

— Да… Дома такое было! — сказал Сашка и начал деловито сворачивать шкуру.

— И у нас, — хором вздохнули девчонки.

Лешка независимо сунул руки в карманы, сощуря глаза, сказал сердито:

— А у меня батя орал, орал… только я все равно машинку не понесу обратно. Это мамина. Мама бы мне разрешила.

Лешкина мама умерла четыре года назад. С тех пор он с отцом жил неладно. Все помолчали.

— Никакой жизни с этими взрослыми, — сокрушенно вздохнула Ленка.

— 8 —

В школе Петьку тоже ждали неприятности. Анна Матвеевна, глядя в журнал поверх очков, тяжело вздохнула и стала искать глазами Петьку. Петька это сразу поняла, потому что только у нее не было по математике ни одной приличной оценки. Петька попыталась спрятаться за тощую спину Шурика, но это ей не помогло.

— Елизавета Петушкова пойдет к доске, — сурово сказала Анна Матвеевна.

Класс сочувственно вздохнул. Помочь Петьке было невозможно. У Петьки заныли коленки (они всегда первыми отзывались на неприятности). Она всеми силами души ненавидела математику. И все, что с ней связано.

— Та-ак, — зловеще протянула Анна Матвеевна. — Плохи твои дела, Петушкова. Конец года, а тебе, кажется, и дела нет! Тетрадочку захвати, я твою домашнюю работу проверю.

Совсем плохо — домашние примеры Петька ни сделать, ни списать не успела.

Закончилось все весьма плачевно: Анна Матвеевна влепила Петьке очередную двойку и написала в её дневнике огромное и гневное послание родителям.

На перемене у Петькиной парты собрались все её друзья.