Увы, молодых, богатых, красивых олигархов на всех не хватает, подавляющему большинству женщин приходится довольствоваться самыми обычными парнями. Думаю, милым девушкам не стоит, затаив дыхание, поджидать принца на белом коне, не факт, что королевич, скача мимо вашей избушки, захочет съесть яблочко и увидит вас, красавицу, в саду. Лучше уж самой строить жизнь, выучиться, получить профессию, найти достойную работу. И потом, принцы, как правило, обладают мерзким характером, почитайте исторические хроники, рассказывающие о французских королях, мигом расхочется жить во дворце.

Очень осторожно я отъехал от бутика и, решив выпить кофе, принялся разглядывать вывески. Нужная попалась буквально сразу. Жаль только, машину поставить негде, лучше отъеду чуть подальше от центра, да там и подешевле будет.

Тихо подпевая радио, я порулил в сторону Ленинского проспекта, и тут ожил мобильный.

– Ваняша, – затараторила Тася, моя бывшая няня, а теперь домработница Николетты, – скорей лети сюда, ужасть что получилось!

Тревога сжала мое горло, Тася практически никогда не звонит воспитаннику. Николетте, несмотря на ее моложавый вид и редкостную вздорность, много лет. Господи!

– Быстро говори все! – крикнул я.

Из трубки послышался шорох, сопение, всхлипывание, потом шепот.

– Скорей, Ваняша! Такое тут! Лучше самому тебе приехать!

– Да объясни… – начал было я, но Тася неожиданно отсоединилась.

Объятый ужасом, я сделал то, чего не совершал до сих пор ни разу: пересек две непрерывные белые линии посередине мостовой и понесся в обратном направлении. В голове билась лишь одна мысль: хорошо бы успеть застать Николетту в живых, она не должна умереть, не простившись с сыном.

Когда Тася распахнула дверь в квартиру, я быстро отодвинул ее в сторону и, как был, прямо в верхней одежде и ботинках, ринулся в спальню матушки.

– Ты куда, Ваняша, – пискнула Тася, – разобуйся сначала!

Но мне было не до церемоний, я схватился за ручку, дверь распахнулась. Перед глазами предстала большая двуспальная кровать, прикрытая розовым атласным покрывалом и заваленная горой разнокалиберных подушек.

Я прислонился к косяку.

– Давай пальтишко, – засуетилась Тася.

– Где Николетта? – прошептал я.

– В гостиной сидит.

– Ей не плохо?

– Очень даже хорошо, – ответила Тася, – с чего дурноте случится? Квартира уютная, холодильник полный, никаких хлопот!

– И зачем ты мне звонила? – возмутился я. – Напугала до трясучки!

Тася прижала палец к губам.

– Тс‑с! Сделай вид, будто сам прикатил! Ох и достанется сейчас тебе!

– За что? – изумился я.

Бывшая няня вытаращила глаза, разинула рот, но тут из гостиной выпорхнула маменька, с виду совершенно целая и здоровая. Николетта была одета в обтягивающий нежно‑розовый пуловер и в ярко‑фиолетовые брючки, украшенные множеством карманов. Такие штанишки обожают школьницы младших классов.

Заметив меня, маменька тряхнула искусно выкрашенными, художественно уложенными кудрями и сердито вскрикнула:

– Ага, явился! А ну, ступай в зал!

– Добрый день, – попытался я слегка изменить боевой настрой маменьки.

Куда там, Николетта, похоже, встала на тропу войны.

– Очень недобрый день! – заорала она. – Крайне пакостный! Ничего хорошего никому из нас не принес! Марш в гостиную.

Изумленный до крайности, я пошел в указанном направлении. Чем я прогневил маменьку? Хотя Николетте, чтобы впасть в злобность, достойного повода и не надо. Вполне вероятно, что кто‑то из заклятых подружек: Кока, Мака, Люка, Кики или Мисюсь – приобрел себе новые сережки, и теперь Николетта не успокоится, пока не получит точь‑в‑точь такие же.