|
И вот однажды, положив трубку после телефонного разговора с клиентом, которого он убедил приобрести акции компании сомнительного происхождения, которые он с коллегами агрессивно проталкивал на рынок, Рэндалл испытал отвращение к себе, поскольку понял, что он не превзошел отца — он стал таким же, как отец. И тогда он ушел, отказавшись от всего: от дохода, исчислявшегося семизначными цифрами, шикарных двухуровневых апартаментов в фешенебельном районе, костюмов от Алана Флассера по три тысячи долларов и бесконечной череды дорогих женщин, привлеченных запахом денег. Впрочем, наверняка нашлись те, кто счел это хорошим ходом в молодежном бизнесе, в котором те, кому исполнилось сорок, считались уже древними стариками, но для него этот шаг был единственным выходом.
Однако старик был прав в одном. Рэндалл давно должен был рассказать Линдсей всю правду о себе. Он жестоко корил себя за то, что до сих пор не сделал этого, однако отцу сказал совсем другое: — От кого она может услышать об этом? Я не говорил этого даже своему издателю. Единственные люди, помимо мамы и Энтони, которые знают о том, что мы с тобой родственники, — это те, с кем я вырос. — Достигнув совершеннолетия, он взял себе девичью фамилию матери. — А, да, и твоя семья, конечно. Но они со мной никак не пересекаются, и я сомневаюсь, что им есть до меня дело. Рэндалл не смог устоять перед искушением отпустить шпильку в адрес жены отца, которая была намного моложе его, и их детей — сводного брата и сестры, остававшихся для него совершенно чужими людьми. В газетных и журнальных статьях, посвященных отцу, Рэндалл, если о нем вообще заходила речь, упоминался как «старший сын от первого брака». — Чепуха. Викки всегда говорит, что хотела бы видеть тебя почаще, — не согласился Ллойд, аккуратно отправляя в рот последний кусочек пирожного и отряхивая крошки с пиджака. — Не понимаю, почему ты избегаешь нас. Теперь, когда Бретт и Тамара учатся в колледже, для нас двоих в доме слишком много места. Так что мы будем рады, если ты составишь нам компанию. — У отца и его второй жены был обширный участок с особняком в Вудсайде, к югу от Сан-Франциско, но Рэндалл мог пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз он бывал там за последние годы. — Хорошо. Посмотрим, может, мне и удастся выкроить время. Но предупреждаю, я очень занят. Теперь отец настойчиво зазывал его в гости, тогда как в молодости он часто слышал всякие отговорки. Запланированные встречи отменялись снова и снова, то из-за срочных дел, вдруг возникших у отца, то из-за кризисной ситуации, в которую попадал кто-либо из «детей». Он чувствовал себя дальним родственником, перед которым они имели некие туманные обязательства, и не более того. Для Ллойда и его нынешней супруги он был досадным напоминанием о первом браке отца, а для Бретта и Тамары — сводным старшим братом, возраст которого вызывал лишь любопытство. И вот теперь, спустя столько лет, от него ожидают, что он все еще чувствует себя членом семьи? Рэндалл прилагал титанические усилия, чтобы не расхохотаться отцу в лицо. — Давай ты позвонишь Викки, и мы что-нибудь придумаем. Его отец явно не собирался принимать отказ в качестве ответа. Но ведь это совершенно в его духе, разве нет? Он подавлял волю к сопротивлению тех, с кем сталкивался, с непреклонностью асфальтоукладчика. «Должно быть, он вне себя от бешенства, — подумал Рэндалл, — ведь Линдсей оказала ему такое сопротивление!» Он даже вздрогнул от неожиданности, когда отец, словно прочитав его мысли, невозмутимо предложил: — Да, и захвати с собой свою подружку. Мы хотя бы познакомимся с нею. Начнем с чистого листа, так сказать. Боюсь, до сих пор наши с ней отношения складывались не слишком удачно. Рэндалл немедленно отклонил это предложение. |
