После всех этих размышлений Эллери сунул конверт вместе с содержимым в ящик для всякого хлама.

Возможно, это всего лишь запоздалая первоапрельская шутка.

И все же маленькая тайна назойливо тявкала у его ног.

Пятница, 7 апреля

Когда спустя три дня пришел второй конверт, Эллери разорвал его, не стыдясь своего нетерпения, и сразу понял, что отправитель тот же самый. Размер и бумага конверта, адрес, грубо написанный карандашом, райтсвиллский штемпель, отсутствие обратного адреса — все было абсолютно идентичным.

На стол выпала единственная вырезка из «Архива» от 3 апреля.

«Городской пьяница исчез».

Тома Эндерсона больше не было.

Эллери нахмурился.

Расследование, проведенное шефом полиции Дейкином, установило «почти с полной точностью», что Эндерсон мертв. Его пальто и шляпа были найдены утром в воскресенье, 2 апреля, на краю скалы Малютки Пруди, что торчала среди болот, расположенных, как припоминал Эллери, к востоку от Лоу-Виллидж, служивших рассадником москитов и пугалом для местных малышей. «На краю утеса, — заявил шеф Дейкин, — были обнаружены явные признаки борьбы», во время которой Эндерсон, должно быть, свалился вниз. «Архив» указывал, что трясина у подножия скалы Малютки Пруди была бездонной и моментально всасывала любой предмет. Предложение осушить болото было отвергнуто как безнадежное. «Кто же боролся с Томом Эндерсоном на краю скалы Малютки Пруди? — горячо вопрошал «Архив». — Кто сбросил его в эту жуткую бездну? Это вопрос, на который Райтсвилл хочет получить немедленный ответ. Покойный оставил дочь Риму Эндерсон, двадцати двух лет».

Подпись: «Мальвина Прентис».

Эллери отложил вырезку.

Здесь возникала новая загадка. Какова связь между убийцей городского пьяницы — если это убийство — и сагой о Себастьяне Додде?

Здесь, несомненно, должна быть связь. В самой первой вырезке не указывалось на какие-либо взаимоотношения между Эндерсоном и Люком Мак-Кэби — центральной фигурой статьи. А во второй и третьей заметках Эндерсон не упоминался даже мимолетно. И внезапно — в четвертой статье — Эндерсон появился снова, на сей раз в роли главного героя. Но изолированно. Не было никаких ссылок на Мак-Кэби, Харта, доктора Додда или хотя бы Гарри Тойфела.

Тем не менее, все они были как-то связаны между собой — возможно, здесь замешан и городской вор Никола Жакар. Кому-то же в Райтсвилле пришло в голову связать их друг с другом. Аноним что-то подозревал или располагал какой-то информацией. У него были причины верить, что городского пьяницу Эндерсона столкнули со скалы, и что это убийство явилось следствием событий, о которых сообщалось в первых трех статьях «Райтсвиллского архива».

В чем же дело? Хотел ли аноним дать понять, что Мак-Кэби и Харт также были убиты? Или один из них?

К тому же Том Эндерсон не являлся обычным пьянчугой. До того как его сгубил алкоголь, он был образованным и респектабельным человеком. Даже будучи пьяным, как чосеровская обезьяна, и раскачиваясь на трухлявом деревянном пьедестале памятника жертвам Первой мировой войны на фоне кирпичных фабрик, осевших двухэтажных домов, убогих магазинчиков с обманчиво зазывными витринами, вроде универмага Сидни Готча, в мрачной тени старой хлопкопрядильной фабрики — ныне «Райтсвиллского производства красителей», — даже тогда городской пьяница вызывал жалость, а не смех и отвращение.