— Гадание?!

— Только гадание, — кивнул Эллери, — объясняет набор предметов, которые Додд хранил в той запертой комнате и которые я показал вам сегодня утром. Кучка камешков, книги, кольца, утюг и плитка, соль, фишки, игральные карты и так далее. Гадание практикуется во множестве форм, каждая из которых имеет свои традиции, вплоть до научного наименования вроде «пессоманции» — гадания на камешках. Книги, кольца, раскаленный утюг, соль, кости и, конечно, игральные карты — все эти предметы используются в различных видах гадания со своими особыми ритуалами, и каждый из них представлен в запертой комнате Додда. Я давно не видел ничего подобного.

— Неужели доктор Додд… — начала Рима.

— Вы сомневаетесь? Ну, возьмем, к примеру, семь стрел. Наш христианский мир не обладает монополией на гадание — мусульмане занимаются им издавна, и одна из излюбленных ими разновидностей предполагает использование «семи божественных стрел» в великой мечети в Мекке. Некоторые авторитеты утверждают, что в действительности арабы применяли только три стрелы, но это не имеет значения. Важно, что колчан с семью стрелами в комнате наверху вместе с остальными предметами, каждый из которых используется в определенной форме гадания, безошибочно указывает на то, что доктор Додд уже долгое время пытался узнать свое будущее, применяя различные методы, в том числе мусульманские. А так как самый важный вопрос, который задает любой человек о своем будущем, — это когда и как он должен умереть, то очевидно, что в основе фобии доктора был страх перед смертью. Я сам видел, как его напугали два туза пик. Из-за собачьего воя он не спал всю ночь. Птичка, влетевшая к нему в кабинет, довела его до истерики. Все это — приметы, предвещающие смерть… если, конечно, вы верите в подобное. Доктор, во всяком случае, верил. И, убедившись, что смерть близка, перестал сопротивляться. Вы же видели, как он вел себя последние два дня.

Воцарилось молчание, длившееся до тех пор, покуда Эсси Пингарн не пропищала в дверях:

— Они здесь!

Вошел Отис Холдерфилд в сопровождении Дейкина, Шалански, О'Бэннона из «Архива» и человека, похожего на постаревшего и преуспевающего Шерлока Холмса, который был представлен как доктор Фарнем Фарнем, терапевт и член совета директоров райтсвиллской больницы. Чуть позже появились миссис Фаулер и Тойфел, оставшиеся в дверях рядом с Эсси.

Адвокат Холдерфилд не пытался скрыть свои чувства. Он швырнул на каминную полку коричневую шляпу и перчатки из антилопы, после чего открыл портфель из крокодиловой кожи, всем своим видом выражая неодобрение покойному клиенту и его земным связям.

— Как вы понимаете, для меня лично это ничего не значит, — начал Холдерфилд, очевидно возобновляя беседу, которую вел сам с собой. — Менее чем ничего. Я всего лишь орудие воли моего клиента, ха-ха! Человек имеет право распорядиться своими земными делами так, как считает нужным, верно? Мы не должны интересоваться причинами, разве только кто-нибудь захочет поставить вопрос о non compos mentis, в чем я сомневаюсь, учитывая, что мой клиент умер неженатым и не оставил потомства и кровных родственников, о которых ему было известно. Не то чтобы это внесло какую-либо разницу. Мой покойный клиент, безусловно, знал, что хочет сделать со своим состоянием. До прошлой недели он никогда не составлял завещания — все время откладывал этот момент.

— Обычно так поступают люди, боящиеся умереть, — заметил Эллери.

— Читайте, Холдерфилд, — сказал прокурор. — Завещания, как правило, говорят сами за себя.

— Да, — вставил О'Бэннон. — «Архив» очень интересуется этим завещанием. — Он удивленно взглянул на Эллери.