— Слишком поздно.

Фрэнсис вскочил на ноги.

— Вы думали, что вам удалось меня напоить, верно? — с презрением крикнул он, тыча указательным пальцем в Эллери. — Так знайте, что большую часть выпивки, которую вы мне наливали, я тайком вылил на пол!.. О, здравствуйте, мисс Прентис…

— Спек! — Прозвище прозвучало как снежинка, упавшая на кусок льда. — Вам известно, сколько времени я вас разыскиваю? Вы пьяны!

— Мисс Прентис, этот негодяй позвонил мне и назначил встречу в этом низкопробном кабаке под благовидным предлогом, который я уже позабыл! Он поил меня бурбоном и задавал коварные вопросы. Конечно, теперь вы будете это отрицать — вы, как вас там…

— Квин, — сказал Эллери. — Не желаете присоединиться к нам, мисс Прентис?

— Благодарю вас. — Мальвина села рядом с вытянувшимся по стойке «смирно» Фрэнсисом, с любопытством глядя на него. — Садитесь, Спек. И поправьте шляпу, а то у вас нелепый вид. Не знала, что вам не чуждо что-то человеческое. — О'Бэннон сел, что-то бормоча себе под нос. — Но почему вы выбрали именно Спека, Квин? Не слишком спортивно с вашей стороны. Там, откуда я прибыла, мы не общаемся с подобными людьми.

Сердце Эллери болело за Фрэнсиса.

— Думаю, вы недооцениваете О'Бэннона, мисс Прентис. Он ничего не выдал.

— А что ему было выдавать? Должно быть, вы дошли до отчаяния, если ищете ключи к разгадке у сотрудников «Архива».

— Именно это я ему и сказал, мисс Прентис!

— Заткнитесь, Спек. — Мальвина рассмеялась. — Я изучала ваши подвиги, Эллери. Это ваша четвертая неудача в Райтсвилле, так как, судя по всему, вы опять собираетесь сесть в лужу.

— А я как раз так не думаю, мисс Прентис, — возразил Эллери с таинственной улыбкой. Смех Мальвины напомнил ему Отиса Холдерфилда, и ему пришло в голову, что поскольку в Райтсвилле печатное слово обладает магическим действием, превращая слух в факт, то веселость адвоката уменьшится, если он прочитает в «Архиве» о грозящей ему судьбе.

Мальвина Прентис нахмурилась. Фрэнсис выглядел заинтригованным.

— Вы что-то выяснили?

— Имя следующего кандидата.

— Выкладывайте скорее!

— Вы говорите как менеджер его избирательной кампании, — сердито сказал О'Бэннон.

— Вы мне льстите, — промолвил Эллери. — Как бы то ни было, я начал различать определенную закономерность. Мак-Кэби оказался богатым человеком, а Харт, напротив, бедным. Богач, бедняк… Том Эндерсон был известен как городской нищий, а Ник Жакар — как городской вор.

— Богач, бедняк, нищий, вор… — пробормотал Фрэнсис и внезапно уставился на Эллери. — Богач, бедняк, нищий, вор, доктор… Доктор Додд!

— Адвокат, — быстро подсказала мисс Прентис. — Спек…

— О нет! — простонал О'Бэннон. — Нет, мисс Прентис!

— Вы сами вспомнили считалку. Что еще это может означать?

— Нельзя печатать подобные вещи!

— Почему?

— Над нами будут смеяться от Мэна до Нижней Калифорнии!

— Квин не смеется.

— Еще бы! Ведь он сам это выдумал!

— Не я, — возразил Эллери. — Подумайте об этом с точки зрения сумасшедшего, и все покажется разумным.

— Вы в своих книгах вечно сочиняете подобный бред!

— Этот бред я не сочинял.