Отбросив мысли про учительницу, Сьюзен некоторое время молча шла рядом с Барри.

– Хочешь чипсов? – спросил он.

Она радостно кивнула:

– Хочу, я проголодалась.

Барри улыбнулся своей легкой, неотразимой улыбкой, которая так ему шла. Он был красивый парень, так считали все девчонки.

– Деньги у тебя есть? – спросил он осторожно. Сьюзен кивнула: благодаря матери у нее всегда водились деньги.

Он засмеялся:

– Ладно, не траться. Я угощаю. Кутнем, что ли? Возьмем еще чего нибудь.

Сьюзен кивнула. Сегодня ей повезло, как никогда. Она шла рядом с Барри, и они разговаривали о том о сем, рассказывали друг другу о своей жизни. В основном говорил Барри, но Сьюзен радовалась этому. Его глаза время от времени скользили по ее груди, и она безотчетным движением плотнее запахивала пальто, словно желая защититься. А ему было смешно. Он хохотал:

– И чего ты их прячешь, крошка? Кстати, сколько тебе лет?

Сьюзен храбро посмотрела ему в глаза:

– Почти пятнадцать.

Это была неправда, всего неделю назад ей исполнилось четырнадцать. Но ей не хотелось, чтобы Барри потерял к ней интерес. Любая женщина на ее месте тоже покривила бы душой, стараясь не отпугнуть такого парня, как Барри.

– А мне восемнадцать. Девятнадцать будет после Нового года. Лучше, когда парень старше девушки, так ведь?

Сьюзен кивнула. Сердце в ее груди бешено колотилось. Он говорил так, словно они уже были парочкой. Сьюзен благодарила Бога, Царицу Небесную и всех святых за то, что они послали ей такого парня.

Барри, в свою очередь, задумчиво разглядывал ее простенькое личико, которое красили только прекрасные зубки. Она была такая чистенькая, свежая и уже созревшая, хотя в глубине души он чувствовал, что она еще ребенок. Ему нравилось ее пристрастие к книгам. От других ребят он кое что слышал о ее семейных делах, и его интерес к девочке имел не совсем обычную подоплеку. Папа Джоуи и ее большой бюст – вот что особенно влекло к ней парня. Поговаривали, что папаша связан с бандюками, настоящими гангстерами. А с ними то Барри и хотелось сойтись поближе.

Он улыбнулся, и Сьюзен ответила ему тем же. Странно, но она почему то ему нравилась. Девчонка смотрела на него с таким обожанием. Ну как тут устоять?

Джун сияла от счастья. Ее дочка Сьюзен наконец то улыбалась и даже смеялась. Дэбби всегда отличалась веселым характером. Зато у Сьюзен имелось тонкое чувство юмора, она понимала хорошую шутку. Правда, за последнее время она как будто утратила эти качества, – наверное, из за того, что мамы не было рядом, думала Джун. Но теперь, казалось, способность радоваться вернулась к Сьюзен.

Что касается самой Джун, то жизнь у нее складывалась не слишком благополучно. Джимми Винсент, ее шотландский дружок, с которым она сошлась пару лет назад, в последнее время сильно изменился. Стал грубо обращаться с ней, придирался к тому, как она одевается, к прическе, манерам, – словом, ко всему. Джун перевалило уже за тридцать, и у нее возникло чувство, что Джимми присматривает себе подружку помоложе и поинтереснее ее. Она готовилась к худшему, но ничего не предпринимала – просто выжидала.

Прогуливаясь по Ист Хэмскому рынку, куда она с девочками ходила каждую субботу, Джун увидела свою старую приятельницу Беллу Тэмблинг. Толстая, горластая и вульгарная, Белла умела хохотать так, что заводила всех вокруг. Сегодня она щеголяла в широком клетчатом пальто и вязаной шапке. На вид ей никто не дал бы меньше пятидесяти, хотя они были ровесницы.

– Привет, Джун, старушка, давно не видались, подруга! Джун улыбнулась в ответ на ее бурное приветствие.