Больше они ничего не пропустили, тщательно перевернули и осмотрели все подушки кресел, диванов, кухонные принадлежности и даже стиральную машину. Несчастный Симмонс несколько часов парился в дровяном сарае, переворачивал поленья. Но не нашли никаких бумаг и никаких циферблатов, кроме, конечно, на часах.

Однако сам факт обыска чрезвычайно расстроил Клару и Нору, что привело к совершенно неожиданному для меня результату.

Нора попросила разрешения взять к себе на ночь Джока, а Клара — Изабеллу. Все кончилось тем, что в три часа ночи меня разбудил ужаснейший вопль. Он доносился скорее всего из задней части дома и был достаточно долгим и истеричным.

Я выскочила из постели, открыла дверь. Джозеф тоже вышел в коридор, я услышала его голос:

— Что случилось? Кто там?

Послышался стон. Джозеф включил свет и бросился к черной лестнице. Сжавшись в комок и закрыв лицо руками, на лестничной площадке сидела Нора в ночной рубашке.

— Я ее видела, — выла она, — я ее видела!

— Не шуми, — жестко приказал, — напугаешь всю округу. Кого ты видела?

— Мисс Сару. Я ее видела. Она стояла внизу, под лестницей, и смотрела на меня. В своей форме. Вся в белом.

Вот что она рассказала и потом повторяла с упрямством, вообще присущим ее натуре.

Ночью Джок проснулся и стал просить, чтобы его выпустили. Он повизгивал, скребся в дверь, и в конце концов Нора неохотно пошла с ним вниз. На верхней ступеньке он, однако, остановился и зарычал. Нора посмотрела вниз. У нас на гараже есть снаружи фонарь. После того, как начались все эти происшествия, я приказала включать его на ночь. Свет от фонаря проникает через окно в буфетную. В этом свете в дверном проеме Нора и увидела, как она говорит, фигуру человека.

— Что было потом? Потом что случилось? — потребовала я.

— Не знаю. Я закрыла глаза.

Во всем этом меня поразило только одно. Насколько я знала, Элиза, запуганная откровенными угрозами Джуди, ничего не болтала слугам и сейчас находилась от моего дома на достаточно большом расстоянии.

На следующий день я еще раз осмотрела дом вместе с Джозефом. Везде, где возможно, были поставлены новые замки и дополнительные засовы. В подвале я распорядилась установить на всех окнах решетки. Толстые железные прутья были прочно заделаны в стены.

— В чем дело, Джозеф? — спросила я. — Женщинам что-то мерещится? Или кто-то на самом деле ходит по дому?

— Они сильно нервничают, мадам. Но ничего не пропало.

Я посмотрела на него повнимательнее. Казалось, он держался уже не так прямо, как раньше, и выглядел уставшим и постаревшим. В последние дни я замечала, что он потерял уверенность в движениях, стал неловким. Я положила руку ему на локоть.

— Вы измотаны, Джозеф. Хотите отпуск? Я думаю, мы обойдемся.

Он отрицательно покачал головой.

— Спасибо, мадам. Я лучше останусь. Просто еще не совсем пришел в себя после того случая, вот и все.

— Вы так и не знаете, кто вас ударил?

Мне показалось, что он заколебался. Рука под моей ладонью ощутимо напряглась. И хотя, как я сейчас знаю, Джозефу было абсолютно точно известно, кто его ударил, а в его душе кипела ярость, он проявил почти нечеловеческую выдержку. Его голос остался, как всегда, бесстрастным:

— Не имею ни малейшего понятия, мадам.

Он, наверное, сгорал от любопытства. Что значил повторный обыск дома полицией? Но он ничего не говорил, не задавал вопросов. Идеальный дворецкий Джозеф. Идеальный слуга.

Этот инцидент не прибавил мне покоя. Ночью я долго не могла заснуть. Мне казалось, что я слышу осторожные движения, посторонние звуки. Они доносились не только снизу, иногда я слышала их наверху, один раз — даже в будуаре, рядом с моей спальней! Я громко спросила: «Кто там?» Звуки прекратились и больше не повторялись.