— И у вас есть какие-то соображения?

Доктор отпил из чашки:

— Ну, знаете, тут пока еще полный туман. Скажу только одно — места у нас глухоманские, и каждый человек на виду, особенно незнакомый. Если кто-то посторонний появится, его тут же все заметят.

— Значит, подозревать первым делом нужно местных жителей и гостей усадьбы? — закончила докторскую мысль Чаликова.

— Нет-нет, этого я не говорил, — ответил Серапионыч, — но вы правы: перебрать для начала следовало бы именно их. Однако сперва неплохо бы восстановить картину убийства. Вы, Наденька, там были, так что вам и карты в руки.

— Значит, так, — на миг задумалась журналистка. — Гости еще пировали на кладбище, я беседовала с баронессой фон Ачкасофф, тут раздался выстрел, мы побежали и обнаружили человека во фраке с дыркой в голове и, естественно, приняли его за Покровского. Тогда мы помчались в усадьбу, где застали супругов Белогорских и самого Ивана Покровского, чем были весьма изумлены. Затем Покровский, баронесса и я пошли к трупу, причем гости в это время уже валялись среди могил. Семен Борисович отправился за вами, а Татьяна Петровна пыталась позвонить в милицию, хотя и неудачно. Пришлось воспользоваться мобильником покойного. Вот, в общих чертах, и все.

— Могу кое-что добавить, — доктор налил себе и Чаликовой кипятка и подбавил жидкости из пресловутой скляночки: себе побольше, а Наде поменьше. — Судя по расположению трупа и характеру ранения, стреляли со стороны болот и с небольшого расстояния, так как попадание очень точное. Похоже, работал опытный специалист.

— Неужели киллер? — вскочила Надя. — Тогда его никогда не найдут! Не говоря уж о заказчиках…

— Скорее, ворошиловский стрелок, — спокойно возразил Серапионыч. — Может быть, я и ошибаюсь, но в местах массовых расстрелов сталинских времен обнаруживали черепа с аккуратной дыркой в затылке. И здесь почерк не скажу тот же, но весьма сходный. Впрочем, все это, конечно, тоже не очень убедительно.

— Но кого-то вы подозреваете?

— Подозревать можно всех, включая, пардон, и нас с вами. Например, гости. Вы что, нюхали каждого из них? A кто-то вполне мог лишь изображать пьяного, а сам выйти на болота «до витру», застрелить Свинтусова и вернуться назад. Да потом еще и по-настоящему напиться для правдоподобности.

— Но зачем? — удивилась Надя. — Каковы мотивы?

— Вот это нам и предстоит выяснить. Долго и кропотливо, — отпил из чашки Серапионыч. — Затем, мои соседи Степановы — кандидат наук и его супруга.

— Не забудьте и других супругов — Белогорских, — напомнила Надя.

— Да ну что вы, это ж порядочнейшие люди, я их обоих уже столько лет знаю! — возмутился Серапионыч. — Они и мухи обидеть не способны, не то что человека убить.

— Ну хорошо, допустим. Но ведь человек-то погиб! — воскликнула Чаликова. — К тому же в очередной раз жертвой стал журналист. Какой бы там ни был Ник Свинтусов, я просто обязана пролить свет на это преступление.

— Погодите, Наденька, не кипятитесь…

— Извините, доктор, это от непривычки к вашему скляночному эликсиру. Но вот главный вопрос — в кого стреляли? В журналиста Свинтусова или в помещика Покровского? Между прочим, баронесса полагает, что Свинтусов принадлежит к побочной ветви баронов Покровских, — вспомнила Надя, — и что какие-то мистические темные силы убили Свинтусова, потому что он тоже какой-никакой, но потомок Покровских.