И вот так вот оно всё и складывалось, в том числе и на фронте личном, у фашистов тоже есть личная жизнь и им даже известно, что такое любовь. По понятным причинам официально оформить свои отношения Освальд Мосли и Диана Гиннесс не могли, глава партии это глава партии, да к тому же Мосли был таким главой, который был по-своему счастлив в семье, но в дело вмешался проказник случай - в 1933 году жена Мосли Синтия, в девичестве Керзон, неожиданно умерла.

И Диана, которая уже с год как ушла от мужа (её младшим сёстрам было запрещено с нею встречаться, так как по мнению родителей "Диана жила во грехе") потребовала от Мосли "оформить отношения". Глава витальной фашистской партии может быть холостяком, но он не может быть вдовцом, да и возражать Мосли было не с руки, так как нахватавшаяся от Мосли идей Диана сопровождала главу Британского Союза Фашистов в его поездках по обмену опытом если не как жена, то как соратница. Как "Диана-охотница."

Вот это Диана и Мосли в составе британской партийной делегации от BUF на пятом партийном съезде NSDAP в Нюрнберге в августе 1933 года:

Лени Рифеншталь сняла о пятом съезде фильм Der Sieg des Glaubens ("Победа Веры"), там в толпе гостей мелькает Диана, мелькает этаким светлым пятнышком в море чёрных мундиров. Хороший кадр, прямо-таки просящийся в символы, был у Рифеншталь дар творца, была в ней "искра".

А вот это Диана там же, в Нюрнберге, на трибуне, с человеком по имени Ханфштенгль:

Эрнст "Путци" Ханфштенгль, "пианист Гитлера" - персонаж исключительно любопытный. Полное имя - Эрнст Франц Седжвик Ханфштенгль, отец его был богатым баварским издателем и международным торговцем предметами искусства, а мать - американкой немецкого происхождения, связанной родственными узами со "старым" истеблишментом Восточного побережья (два её родственника были генералами в армии северян во время Гражданской Войны), крёстным отцом же его стал герцог Эрнст II Сакс-Кобург и Гота.

Детство Ханфштенгль провёл в Баварии, но образование он решил получить на родине матери и отправился в Гарвард, выпускником которого он в 1909 году и стал. Был он человеком одарённым, а потому не только хорошо учился, но и преуспел по музыкальной части, сочинив по ходу дела несколько гимнов и маршей для Гарвардской футбольной команды. Будучи по этой причине вхож в Нью-Йоркский Гарвардский Клуб, он успел обзавестись там несколькими полезными знакомствами с такими людьми как оба Рузвельта, Тедди и Франклин, а также со знаменитым издателем Рэндолфом Херстом и не менее знаменитым актёром Чарли Чаплиным. А поскольку кроме развлечений требовалось зарабатывать на хлеб насущный, то молодой Ханфштенгль возглавил нью-йоркское отделение фирмы своего отца. Но бравурная музыка играла не очень долго - в 1917 году вступившее в Первую Мировую Войну доброе американское государство хафштанглевский бизнес конфисковало как вражескую собственность.

Послужило ли причиной разочарования это или что другое, но в 1922 году Ханфштенгль вернулся в Баварию и там как-то ещё один американский знакомец, помощник военного атташе при посольстве Соединённых Штатов, попросил Ханфштенгля дать по старой дружбе (как гарвардец йельцу) оценку политической обстановки в Мюнхене и тот, будучи человеком добросовестным, решил оценку не из пальца высасывать, а окунуться в "события" самому. Так вот и получилось, что Ханфштенгль отправился на митинг, на другой, пооглядывался, послушал, посмотрел на одного мелкотравчатого политика из местных, потом посмотрел на второго, а там на третьего. Потом на четвёртого.

А потом он увидел Гитлера.

201

В любом "деле" есть тонкость. Мы не всегда её замечаем, но есть она всегда, а то, что она зачастую от нашего внимания ускользает, происходит по сущностному свойству тонкости, прячущейся за бьющей нам в глаз толстостью.