Я проговорил спокойно:

— Стало быть, вы думаете, что Элси Холланд хочет поймать его?

Эме покраснела.

— Вовсе нет. Мне просто жаль ее — из-за всех этих разговоров. Вот поэтому-то я и сказала Миген, что ей лучше вернуться домой. Так выглядит приличнее, чем когда Дик Симмингтон один во всем доме с молодой женщиной.

Я начал ее понимать.

Эме засмеялась своим обычным, бодрым смехом.

— Для вас, наверное, неприятный сюрприз, мистер Бертон, когда вы слышите, что думает наш милый, любящий посплетничать городок. Могу вам сказать: тут всегда думают самое худшее!

Она снова засмеялась, кивнула мне и крупными шагами ушла.

С мистером Паем я встретился у церкви. Он разговаривал с Эмили Бартон, раскрасневшейся и сильно взволнованной.

Со мной Пай поздоровался с явным удовольствием:

— Доброе утро, доброе утро, Бертон! Как поживает ваша милая сестрица?

Я уверил его, что Джоан чувствует себя великолепно.

— Но к нашему лимстокскому парламенту решила не присоединяться? Мы все тут прямо вне себя от такой новости. Убийство! Настоящее убийство, как в лондонских вечерних газетах! И притом у нас! К сожалению, это не убийство в великосветском стиле. Убогое, грубое убийство маленькой служаночки. Ничего особенного для истории криминалистики, но неоспоримо — новость.

У мисс Бартон голос дрожал:

— Это ужасно… воистину ужасно!

Мистер Пай обернулся к ней:

— Но для вас, дорогая моя, это переживание, настоящее переживание. Признайтесь: вы не одобряете это, плачете, но все равно, это сенсация. Ничего не поделаешь, это и есть сенсация!

— Такая милая девочка, — вздохнула Эмили Бартон. — Пришла ко мне прямо из приюта святой Клотильды. Ничего не умела даже в руки взять, но слушалась во всем советов и стала девушкой что надо, приятно посмотреть. Мисс Партридж на нее во всем могла положиться.

Я поспешно вставил:

— Вчера вечером она должна была прийти к мисс Партридж на чай, — и, обернувшись к Паю, добавил: — Полагаю, Эме Гриффит говорила вам об этом.

Сказано это было естественным, разговорным тоном, и Пай ответил без подозрения:

— Да, что-то упоминала об этом. Насколько я помню, говорила, что для нее новость, когда служанки позволяют себе пользоваться телефонами своих хозяев.

— Мисс Партридж и во сне не пришло бы в голову сделать что-то подобное, — взволновалась мисс Эмили, — и странно, что это позволила себе Агнес.

— Это вы отстали, дорогая моя, — сказал Пай. — Мои слуги непрерывно пользуются телефоном, так что крик по всему дому стоит, пока я, конечно, не взорвусь. Но часто я этого себе позволить не могу: Прескотт — изумительный повар, хоть характер у него и нелегкий, а его жена — отличная экономка.

— Это верно, все говорят, что вам повезло с ними.

Я вмешался, не желая допустить, чтобы разговор свелся к обсуждению сравнительных достоинств слуг.

— Слух об убийстве разошелся тут, как молния, — заметил я.

— Что да, то да, — кивнул Пай. — Мясник, пекарь, да нет уже места, где не вели бы об этом разговоров! Ах, беда! Конец Лимстоку! Анонимные письма, убийства, рост преступности!

Мисс Бартон нервно проговорила:

— Но ведь никто же не думает… никто не считает, что… что эти вещи могут быть связаны.

Пай подхватил эту мысль:

— Любопытная комбинация фактов. Девушка что-то знала и поэтому ее убили. Да, да, звучит весьма обещающе. Интересно, как это пришло вам в голову!

— Я… я этого не вынесу!

Выкрикнув это, мисс Эмили повернулась и поспешила прочь.

Мистер Пай смотрел ей вслед, и на его лице херувима застыла довольно странная гримаса.