Было тут еще что-то… какое-то воспоминание. А, вот оно. Оуэн Гриффит сказал когда-то что-то вроде: там, на севере, где у меня была раньше практика, тоже ходили анонимные письма.

Может, и тогда это было делом рук Эме Гриффит? Да нет, это случайность. Случайность, что анонимки дважды появлялись там, где она жила.

Стоп — ведь автора тех писем тогда нашли. Это была какая-то школьница. Гриффит же говорил об этом.

Мне внезапно стало холодно — наверное, сквозняк из окна. Я завертелся в неудобном кресле. Почему это вдруг мне стало так не по себе?

Будем рассуждать дальше… Эме Гриффит? Что, если это была Эме, а не та школьница? Что, если Эме тогда еще начала свои штучки? И Оуэн Гриффит потому и выглядел таким несчастным и измученным. Он что-то подозревал. Да, подозревал…

Мистер Пай? Тоже не слишком милый человек. Я вполне мог себе представить, как он со своей усмешечкой проводит все эти рейды…

А эта записка в блокноте у телефона — почему я все время о ней думаю? Гриффит и Джоан — он влюбился в нее, но записка не выходит у меня из головы не поэтому. Тут что-то другое…

Кресло словно бы начало покачиваться, глаза слипались. Я, как идиот, повторял:

— Нет дыма без огня… Нет дыма без огня… Вот оно… все связано друг с другом…

А потом я шел по улице с Миген. Мимо нас прошла Элси Холланд. На ней было белое подвенечное платье с фатою, и люди шептались: «Наконец-то она выходит за доктора Гриффита. Они ведь уже много лет были обручены…»

Потом все мы очутились в церкви, где каноник Калтроп служил католическую мессу.

Посреди обряда вдруг откуда-то появилась миссис Калтроп и энергично выкрикнула: «Этому надо положить конец, говорю вам. Этому надо положить конец!»

Несколько мгновений я не мог понять — сплю я или бодрствую. Потом в голове прояснилось и я понял, что сижу в кресле на вилле «Розмарин», а миссис Калтроп, вошедшая через французское окно, стоит передо мной и быстро, нервно повторяет:

— Говорю вам, этому надо положить конец!

Я вскочил.

— Прошу прощения. Боюсь, что я вздремнул. О чем вы говорите?

Миссис Калтроп с силой ударила кулачком по ладони другой руки.

— Этому надо положить конец! Анонимки! Убийство! Нельзя продолжать спокойно жить дальше, когда ни в чем неповинных детей вроде Агнес Уодл убивают!

— Согласен, — сказал я. — Но как мы можем этому помешать? Что вы предлагаете?

— Надо что-то сделать! — крикнула миссис Калтроп. Я улыбнулся, может быть чуть-чуть свысока:

— А что, по-вашему, мы должны сделать?

— Выяснить как-то все это! Недавно я говорила вам, что наш городок неспособен на преступление. Я ошибалась. Способен!

Я почувствовал досаду.

— Разумеется, — сказал я не то чтобы с преувеличенной вежливостью. — Но что вы хотите сделать?

— Само собою, покончить с этим.

— Полиция делает все, что может.

— Наверное, не все, если вчера смогли убить Агнес!

— Вы можете предложить что-то лучше?

— Я-то не могу. Понятия не имею, потому и хочу пригласить знатока.

Я покачал головой.

— Ничего не выйдет. Скотланд Ярд возьмет дело, только если его попросит об этом начальник полиции графства. И они послали нам уже Грейвса.

— Я имела в виду знатока иного сорта. Не эксперта, который разбирается в анонимных письмах и убийствах. Я имею в виду человека, разбирающегося в людях. Что вы на это скажете? Нам нужен кто-то, знающий все о человеческой злобе.

Выглядело все это исключительно странно, но какая-то крупица правды тут была.