Источая удушливый аромат экзотического парфюма, а заодно и жадного любопытства, они защебетали о том, что хотели первыми выразить свое сочувствие по поводу всего произошедшего. Расти подозревала, что так оно и было: эти глупышки и правда мечтали первыми услышать и посмаковать детали ее «канадской проделки» — так тяжелое испытание назвала одна из подружек.

— Я бы не сказала, что это было очень забавно, — устало произнесла Расти.

Девушка проснулась еще до того, как принесли завтрак: она уже привыкла вставать с первыми лучами солнца. Благодаря транквилизаторам, которые ей дали накануне, она смогла хорошенько поспать. И нынешний недостаток оживления можно было списать не на усталость, а на уныние. Расти была слишком подавлена, и все попытки подруг поднять ей настроение приводили к прямо противоположному результату.

— Как только ты выйдешь отсюда, мы как следует тебя побалуем, проведем весь день в салоне: волосы, кожа, массаж… Ах, бедненькая, ты только посмотри, что стало с твоими ногтями! — Одна из подружек схватила вялую руку Расти. — Да они все сломаны!

Расти грустно улыбнулась, вспомнив, как сильно расстроилась, когда Купер ловко обрезал ее ногти охотничьим ножом

— У меня не было времени на маникюр, — попыталась мрачно пошутить Расти, но подружки сочувственно закивали, — я была очень занята, пытаясь выжить.

Одна из барышень тряхнула белокурой головкой, которую украшала модная нарочито небрежная прическа, и изящно вздрогнула, отчего с ее шеи соскользнул шарфик. Около дюжины серебряных браслетов на запястье забряцали, словно сбруя рождественского северного оленя.

— Ты была такой храброй, дорогая! Я бы, наверное, предпочла умереть, чем пройти через все это!

Расти уже хотела возразить подруге, но вовремя вспомнила, что еще совсем недавно и сама могла выдать подобную чепуху.

— Знаешь-, я всегда думала точно так же. Вы бы были поражены, узнав на своем опыте, на сколько сильны в человеке эти первобытные, животные инстинкты самосохранения. Они ярко проявляются в таких ситуациях, как моя.

Но подружкам вся эта философия была неинтересна. Им хотелось поскорее узнать детали похождений — что-нибудь попикантнее, поострее, а может, и погрязнее. Словом, собрать отличный материал для сплетен. Одна из дамочек устроилась в изножье кровати, другая, сидя на стуле, подалась вперед. Сейчас они напоминали хищных птиц — падальщиков, которые расположились на жердочке и готовятся дочиста обглодать все косточки жертвы — в ту же секунду, когда она погибнет.

История про авиакатастрофу и последовавшие за ней события появились на первой полосе утренней газеты. Автор статьи дотошно, хотя и с несколькими незначительными ошибками, изложил хронику сурового испытания Купера и Расти. Заметка была написана серьезно и по-журналистски беспристрастно, но публика умела читать между строк. Всем, в том числе подругам Расти, не терпелось услышать детали приключения — то, что явно осталось за рамками статьи.

— Это и правда было так ужасно? Ну, когда солнце садилось, наверное, наступала жуткая темнота?

— В хижине у нас было несколько фонарей

— Нет, я имела в виду — снаружи

— Еще до того, как ты добралась до хижины. Когда тебе пришлось спать прямо на открытом воздухе, в лесу!

Расти тяжело вздохнула:

— Да там было темно. Нам пришлось разводить костер.

— А что ты там ела?

— Главным образом кроликов.

— Кроликов?! Нет, я бы точно умерла!

— Я-то не умерла, — вдруг резко оборвала Расти, — и вы бы тоже не умерли.