— Черта с два, все ты понимаешь, Расти! Все, что ты говорила об отце и брате, сводится к одному: от тебя только и ждут, что ты влезешь в ботинки Джеффа, станешь собственным братом — только в женском обличье

— Мой отец всего-навсего хочет, чтобы я добилась успеха.

— Какой успех ему еще нужен? Ты — красивая, умная молодая женщина. Любящая дочь. Твоя карьера складывается великолепно. Разве этого ему не достаточно?

— Нет! То есть да, конечно, этого вполне достаточно. Просто отец хочет, чтобы я реализовала весь свой потенциал.

— Ага, или потенциал Джеффа.

Расти сорвалась с кровати, но Купер удержал ее за плечи:

— Возьми, например, эту охотничью поездку на Большое Медвежье озеро.

— Я же тебе говорила, что это была моя идея, а не отца!

— Но почему ты почувствовала, что должна была это предложить? Почему это было для тебя так необходимо — поддержать традицию, которую твой отец установил вместе с Джеффом? Признайся: ты поехала на охоту только потому, что это могло понравиться твоему отцу.

— И что в этом плохого?

— Ничего — если это был только жест самопожертвования, любви. Но думаю, этой поездкой ты хотела что-то доказать отцу. Наверное, дать ему понять, что ты такая же потрясающая и исключительная, каким был Джефф.

— Ладно, и мне это не удалось.

— Вот в этом-то все и дело! — вскричал Купер. — Тебе не нравится охота и рыбная ловля. Так какого черта?! Почему это автоматически должно превращать тебя в неудачницу?

Расти наконец-то удалось вырваться. Соскочив с кровати, она обернулась:

— Ты ничего не понимаешь, Купер!

— Похоже на то. Я действительно не понимаю, почему ты, ты сама, такая, какая есть, не устраиваешь своего отца. Почему ты все время что-то доказываешь ему, стараешься стать лучше ради него. Да, он потерял сына: это горе, настоящая трагедия. Но у него все еще есть дочь. И он пытается выделить из нее то, чем она не является. Вы оба одержимы Джеффом. Не знаю, насколько он был хорош, но убежден, по воде он не ходил.

В осуждение Расти направила на него карающий перст:

— Ты так красноречиво читаешь морали о навязчивых идеях других! А сам? Так же одержимо носишься со своей болью. Взращиваешь ее и, похоже, получаешь удовольствие от своей безысходности!

— Это полная чушь!

— Ну конечно! Тебе намного легче восседать на этой своей горе, чем снизойти до других людей, смешаться с общей массой. Если бы ты только смог немного приоткрыть свою душу, позволить окружающим заглянуть в нее, понять, что ты за человек. Но нет, тебя это приводит в ужас, не так ли? Еще бы, ведь тогда вскрылось бы все твое нутро. И кто-то смог бы понять, что ты — не жестокий, циничный, бесчувственный ублюдок, каким хочешь казаться. И этот кто-то вдруг бы решил, что ты способен дарить любовь и получать ее взамен

— Детка, я давным-давно разочаровался в любви.

— Тогда что же это все было? — Расти кивнула в сторону постели.

— Секс. — Мужчина постарался произнести это слово как можно более грязно.

Его безобразный тон заставил девушку пошатнуться, но в тот же момент она гордо откинула голову:

— Только не для меня. Я люблю тебя, Купер.

— Это всего лишь слова.

— Нет, это я и чувствую!

— Ты призналась в порыве страсти. Так что это не имеет никакого значения.

— Значит, ты не веришь в то, что я люблю тебя?

— Нет. В таком смысле — нет.

— О да. — Она пустила в ход свою козырную карту, — Зато ты все еще любишь своего неродившегося ребенка.