— А почему вы не берете это с собой? Попутчик держал ракетницу под рукой с того момента, как они оставили место катастрофы.

— Крышу этой лачуги легче заметить сверху, чем двух человек, бредущих пешком. Да, возьми те еще это, держите у себя. — Прежде чем Расти поняла, о чем идет речь, компаньон расстегнул пояс ее брюк и просунул в него ножны с клинком. Ледяной металл коснулся гладкой кожи живота девушки, от холода и неожиданности у нее перехватило дыхание. Заметив испуг Расти, Купер улыбнулся. — Так вы всегда будете помнить, что у вас есть оружие.

— А почему я должна помнить об этом? Он надолго задержал взгляд на лице подруги по несчастью:

— Будем надеяться, вы никогда не узнаете почему.

Девушка заглянула в самую глубину глаз Купера. До этого момента она не осознавала, насколько ненавистной, страшной была сама мысль об отъезде напарника. Да, Расти как могла храбрилась и старалась не унывать, но долгое путешествие по этой дикой местности на костылях внушало ей ужас. Поначалу девушка даже радовалась тому, что Купер двинется в путь один. Но теперь, когда защитник действительно покидал ее, несчастной хотелось вцепиться в него и умолять остаться.

Конечно, она сдержалась. В конце концов, этот грубый человек не выказывал ни капли уважения к своей спутнице, для него Расти была всего лишь избалованной, никчемной городской неженкой. Возможно, Купер в чем-то был прав: она с ужасом ожидала, как мучительно долго будет тянуться время, которое придется провести в хибаре до его возвращения.

Бросив на Расти многозначительный взгляд, напарник коротко выругался и повернулся к двери.

— Купер!

Он обернулся.

— Будь… будь осторожен.

В ту же секунду Расти оказалась прижатой к груди попутчика, тот припал к губам своей подруги, подарив ей страстный, обжигающий душу поцелуй. Она была потрясена настолько, что, ослабев, упала в его объятия. Руки Купера крепко сжались вокруг талии бедняжки, напарник приподнял Расти так, что пальцы ее ног оказались на несколько дюймов выше его ботинок. Пытаясь восстановить равновесие, она сжала горстки меха на куртке компаньона.

Губы Купера, очутившиеся совсем близко, были твердыми и грубыми. Зато его язык, столь откровенно ласкавший Расти, оказался мягким и теплым. Желание, которое бывший вояка сдерживал целых сорок восемь часов, вдруг вырвалось из-под его железного контроля. Хваленая самодисциплина Купера лопнула, как мыльный пузырь, но он по-прежнему оставался властным, своенравным. Это был не нежный любовный поцелуй, он не таил в себе глубоких чувств, не имел ничего общего с романтикой. Поцелуй страсти. Грубый, плотский, эгоистичный…

Потерявшая голову Расти сомкнула руки вокруг шеи Купера и запрокинула голову, чтобы позволить мужчине еще крепче прильнуть к ее губам. Щетина на его подбородке царапала нежную кожу, но Расти не обращала на это внимания. Усы Купера оказались на удивление шелковистыми, они приятно и соблазнительно щекотали губы.

Мужчина оборвал поцелуй слишком резко для Расти, вдруг оторвавшись от ее влажных, явно желавших большего уст.

— Я вернусь как можно скорее. До свидания, милая.

Милая… Милая?

Мягко выскользнув из объятий девушки, Купер зашагал к двери. Только теперь Расти заметила сидящего за столом Куинна, он машинально пережевывал свой бесконечный комок табака и тихо наблюдал за ними немигающим, сосредоточенным, словно у пумы, взглядом.

Сердце в груди Расти оборвалось. Теперь все ясно, Купер поцеловал ее только для того, чтобы разыграть спектакль перед стариком. И конечно, никаких чувств к ней у попутчика нет. Расти метнула в спину удаляющегося Купера злой взгляд. Дверь за компаньоном резко захлопнулась. «Пожалуй, это к лучшему, — пронеслось в голове Расти. — Да как он смеет…»

Почувствовав, что глаза старика по-прежнему сосредоточены на ней, девушка расплылась в вялой улыбке «добропорядочной женушки»:

— Как вы думаете, с ним все будет в порядке?

— Рубен знает, что делает.