Купер стоял совсем близко, его мужская энергетика завораживала девушку. Она почувствовала, как все тело пробила дрожь.

— Ты тоже.

— Думаю, мы оба заслужили немного наслаждения, не так ли?

В животе Расти словно бабочки затрепетали от волнения, тело стало невесомым, как воздушный шарик. Воспоминание о поцелуе, которым Купер наградил ее сегодня утром, заполнило все сознание, и по венам устремилось мощное, неудержимое желание повторить ту близость. Она медленно обернулась и заглянула спутнику в глаза, потом, затаив дыхание, решилась спросить:

— Купер, что ты имеешь в виду?

— Принять ванну.

Глава 6

— Ванну? — Наверное, ни одно слово в мире сейчас не смогло бы внушить Расти больших трепета и ностальгии.

— Не удивляйся, это вполне реально. Горячая вода, мыло… — Купер открыл дверь и вышел, чтобы вскоре вернуться, таща за собой огромное корыто. — Я нашел его на задворках дома и хорошенько вычистил.

При виде непрезентабельного вида лохани Расти пришла в неописуемый восторг — совсем как в своей прошлой жизни, когда развернула подарок отца и обнаружила завернутое в тонкую оберточную бумагу манто из ярко-рыжего лисьего меха. Не зная, как выразить свою благодарность, она всплеснула руками:

— О, Купер, спасибо!

— Не будь излишне сентиментальной, — проворчал он. — Если не помоемся, будем вонять так же мерзко, как эти Гавриловы, Да, и не рассчитывай, что будешь принимать ванну каждый день.

Но грубость Купера не могла испортить хорошее настроение Расти. Наверняка Купер просто смущен, этот странный нелюдим избегает сближения с людьми — настолько, что даже не получает удовольствия от их благодарности. Ну и пусть, это его проблемы. Просто сейчас, когда компаньон проявил заботу и сделал для нее что-то осознанное, девушка была искренне признательна. Что еще она могла сделать, кроме как от души поблагодарить? Безусловно, Купер должен знать, как много значит для Расти такой знак внимания — даже если ему до этого нет ровным счетом никакого дела.

Девушка наполнила несколько кастрюль и котелков водой из насоса. Купер отнес емкости к печке, чтобы подогреть, и подбросил в огонь дров. Потом протащил корыто по деревянному полу, поставив его перед камином. Металл, из которого была сделана эта бадья, казался холодным как лед, но уже спустя несколько минут он нагрелся от огня.

Расти наблюдала за приготовлениями Купера со все возрастающим беспокойством:

— А как же я буду…

Не проронив ни слова, он с бесстрастным видом развернул одну из тех грубых простыней из муслина, что кипятил и просушивал весь день. На потолке хибары выступали голые балки. В темные деревяшки были ввинчены несколько металлических крюков — похоже, Гавриловы подвешивали на них мясо.

Купер встал на стул и накинул на один из острых крюков угол простыни. Он еще несколько раз передвинул стул, и вскоре простыня повисла вокруг корыта как занавеска.

— Спасибо, — поблагодарила Расти.

Ей было приятно, что напарник позаботился о шторке, но она не могла не заметить: корыто располагалось перед камином, который подсвечивал простыню, делая ее прозрачной. За занавеской безошибочно угадывались контуры лохани — и точно так же наверняка будут видны силуэты тех, кто станет в ней мыться.

Судя по всему, Купер тоже обнаружил это недоразумение, потому что он быстро отвел глаза и стал нервно водить руками вдоль своих штанов вверх и вниз

— Думаю, вода почти готова.

Расти сложила драгоценный запас туалетных принадлежностей — кусочек душистого мыла, маленькую пластмассовую бутылку шампуня, бритвенный станок — на сиденье стула, стоявшего около «ванны».