Бросив в сторону соседа по хижине самодовольный взгляд, Расти подлезла под одеяло и расправила его по периметру кровати. Вот так! И пусть этот Лэндри попробует теперь сказать, что она умоляла его об «этом».

Девушка содрогнулась, вспомнив те грубости, которыми сыпал сегодня компаньон. Что ж, к набору несносных черт его характера стоит добавить неотесанность. Раздевшись, Расти скользнула в кровать. Из-за той злосчастной дневной дремоты уснуть сразу не получалось. Она слышала, как Купер улегся и, судя по ровному дыханию, крепко уснул, но сама по-прежнему бодрствовала, созерцая бесчисленные мерцающие узоры, которые отсветы огня рисовали на потолке.

Когда раздался волчий вой, Расти сжалась и с головой зарылась в одеяло, стараясь не слушать леденящие кровь завывания. Зажав палец зубами, она крепко закусила его, чтобы, вновь ощутив себя брошенной и одинокой, не попросить Купера обнять ее, как прошлой ночью

Глава 8

Купер сидел неподвижно и тихо, словно охотник, выслеживающий оленя. Он замер на месте, широко расставив ноги, подперев локтями колени и удерживая подбородок руками. Глаза попутчика не мигая смотрели на Расти.

Именно эту картину девушка узрела перед собой, проснувшись на следующее утро. Первой реакций было крайнее удивление, но ей удалось сохранить полное спокойствие, по крайней мере внешне. Тут же выяснилось, что занавес, который Расти так изобретательно соорудила и повесила вокруг кровати, ночью сорвался с крючков. Упавшее одеяло лежало в ее ногах.

Поднявшись на одном локте, девушка сердито откинула волосы с глаз.

— В чем дело?

— Мне нужно с тобой поговорить.

— О чем?

— Ночью шел снег, намело несколько дюймов.

Взгляд Расти на мгновение задержался на бесстрастном лице Купера, и она, вложив в голос все свое раздражение, произнесла:

— Если ты собираешься лепить снеговика, то я не в настроении.

Купер не дрогнул, хотя Расти могла поклясться: напарник из последних сил сдерживается, что-бы не придушить ее на месте.

— Это очень важно, мы зависим от снегопада, — спокойно объяснил компаньон. — Скоро в эти края придет зима, и наши шансы на спасение существенно уменьшатся.

— Я это понимаю, — ответила Расти серьезным тоном, который вполне подходил смыслу сказанного. — Единственное, чего я не могу взять в толк, так это зачем именно сейчас нужно обсуждать нашу плачевную участь.

— Затем, что, прежде чем мы проведем вместе еще один день, нам нужно кое-что откровенно выяснить и принять основные правила поведения. Если мы застряли в этой дыре на всю зиму — а очень похоже, что это именно так, — давай-ка придем к соглашению по нескольким пунктам.

Расти села, все еще прикрываясь одеялом до подбородка

— Каким, например?

— Хотя бы по поводу этих вечных обид, с надутыми губками и недовольными гримасками. — Брови Купера слились в одну прямую, суровую, предостерегающую линию. — Я не собираюсь мириться с твоими капризами и своенравием.

— Ах, не собираешься? — поддразнила Расти.

— Нет. Ты же не ребенок. Так и веди себя по-взрослому.

— Значит, ты будешь оскорблять меня, а я должна подставлять другую щеку — так? Н это для тебя приемлемо?

Купер впервые с начала разговора отвел взгляд, явно досадуя на себя:

— Вероятно, вчера мне не стоило говорить тебе все эти вещи…

— Разумеется, не стоило.