— спать. А ребятчек, как ушел часов в восемь, так более не видел.

В углу, под стулом, валялся грязный рюкзак. Я спросила Баулина:

— Это чей мешок?

Он долго смотрел на него, будто припоминая что‑то, потом важно сказал:

— Не мой. Чей — не знаю, врать не буду, но не мой. Это точно.

— Может быть, это ребята оставили рюкзак?

— Ребятчки? А че? А че? Может. Может, и ребятчки оставили…

Я достала из‑под стула рюкзак, отстегнула ремешок. В мешке лежали грязная рубаха, майка, газета из города Паневежиса за 16 июня и фотоаппарат «Зоркий». Вошел Саша, который рядом в комнате допрашивал Гусева, соседа и собутыльника Баулина.

— Саша, по‑видимому, фотоаппарат принадлежит этим парням. Его надо как можно быстрее отправить в НТО и проявить пленку. На ней могут оказаться самые неожиданные и весьма полезные нам кадры.

Оперативник кивнул:

— Допускаю. Кстати, я связался с пятым таксопарком. Машина 52‑51 из рейса не возвращалась.

— Слушайте, Саша, у меня есть идея. Пока суд да дело, поезжайте на Петровку, тридцать восемь и свяжитесь с Министерством внутренних дел Литвы. Надо выяснить через уголовный розыск, нет ли сведений об исчезновении двух парней шестнадцати‑семнадцати лет. Предположительнее всего — из Паневежиса…

Сводка‑ориентировка

«21 июня в 0 часов 43 минуты в Москве на Трудовой улице, дом семь двое неизвестных нанесли смертельное ножевое ранение в спину шоферу пятого таксомоторного парка Попову Константину Михайловичу, сели в его автомашину ММТ 52‑51 („Волга“ бежевого цвета) и скрылись. Пострадавший вышел на Большую Андроньевскую улицу и у дома No 23 скончался.

В совершении убийства подозреваются приезжие из города Паневежиса Литовской ССР по имени Альбинас и Владимир, в возрасте 17‑18 лет.

…Принять меры к обнаружению автомашины и задержанию преступников. Розыск ведет 33‑е отделение милиции города Москвы…»

Альбинас Юронис

Уже совсем развиднелось, хотя солнце еще не было видно над горизонтом. Впереди я рассмотрел огромную стрелу, показывающую налево. Через минуту мы притормозили около стрелы. Я прочитал надпись: «Горький».

Чуть подальше стоял указатель — «До Владимира 2 километра».

Так, значит, мы едем в сторону Горького. Эта стрела указывает объезд вокруг Владимира в направлении Горького. Ну что ж, во Владимире нам делать нечего. Надо ехать дальше. Надо вообще как можно дальше уехать от Москвы, пока нас не хватились.

— Бензин скоро кончится, — сказал я. — Надо где‑нибудь заправиться. А не то сядем на дороге куковать.

— А на какие шиши заправляться будем? Ни одной монеты нет, — сказал Володька. — Хорошо бы, кто проголосовал.

— Ночь еще, рано. Пешеходы двинутся через час, другой. Нам на столько езды бензина не хватит.

— Знаешь что, — сказал Володька, — давай съедем куда‑нибудь в лес и часа два поспим. Нам это вообще не помешает — еще неизвестно, когда спать придется сегодня, а с другой стороны, действительно люди появятся на дороге

— глядишь, заработаем на горючее.

Мы проскочили вокруг Владимира по объездному кольцу и выехали на Горьковское шоссе уже далеко за городом. Промчались несколько километров, пока не нашли удобный пологий съезд с шоссе. Въехали в лес, и я, наконец, выключил мотор. Здесь еще было сумеречно, очень тихо и очень свежо. Птицы чирикали, и я подумал, что уже давно не слышал пения птиц, все как‑то не приходилось.