Изменить размер шрифта - +
Я не хочу умирать! За что мне умирать? Я ведь не по злобе убил таксиста. Я ведь не знал его даже! Я просто не подумал, я не хотел его убивать! Если бы он сам отдал деньги, я бы никогда не ударил его ножом! Мне ведь все равно было! Они же не поверят; что я не хотел его убивать. Я не хочу умирать. Я бы всю жизнь работал на семью этого таксиста. Пусть только меня не убивают тоже. Это ведь глупо было убивать его, я не думал в этот момент ни о чем. Пусть только оставят мне жизнь, я никогда этого больше не сделаю. Никогда не буду!

Я забыл, что сижу против следователя, а слезы безостановочно бежали у меня по щекам…

— Пишите, я все скажу. Я, честное слово, никогда больше не буду…

 

Записка по ВЧ

 

Дзержинский ГОМ. Исх. No 139 В Управление московского уголовного розыска «Сегодня в Дзержинске Горьковской области в автомашине — такси ММТ 52‑51 задержаны Лакс Владимир и Юронис Альбинас, объявленные в розыск, сводкой No 17 от 21 июня 1967 года.

Задержанные сознались в угоне автомашины и убийстве Попова.

Высылайте конвой либо постановление на арест и этапирование».

 

Владимир Лакс

 

В голове оглушительно громко гудело, все время сохли губы, глаза резало от яркого солнечного света, и не проходило ощущение, будто я много‑много дней не спал. Я тяжело, как пьяный, ворочал языком, односложно отвечая на все вопросы — да, нет. Запираться не было смысла — они нас задержали не за угон машины. Они нас задержали как убийц. И я уже все рассказал. Сквозь усталость и отчаяние проскальзывало у меня удивление: как смогли они так быстро и так четко сработать? Да вот сумели, теперь об этом раздумывать нечего. Вечером нас, по‑видимому, повезут назад, в Москву. Там будет тюрьма, следствие, суд. На суд вызовут отца. От этой мысли вся моя сонливость пропала. Я подумал о том, как мне придется посмотреть ему в глаза, и у меня мороз по коже прошел. Для него вся эта история со мной — конец, он слишком простой, обычный человек, чтобы пережить такой позор, который для него тяжелее горя. Боже мой, что же я наделал?!

— Прочитайте, Лаке, ваши показания и подпишите их, — сказал милицейский капитан.

Я смотрел на плотно исписанный лист, и буквы, слова, строчки прыгали перед глазами, сливаясь в неразборчивую головоломку. Из соседней комнаты через неплотно прикрытую дверь доносился чей‑то голос, диктовавший протокол:

— «…Во внутренних карманах пиджаков, обнаруженных в такси, лежали паспорт на имя Юрониса Альбинаса Николаевича и профсоюзный билет на имя Лакса Владимира Ивановича…»

А строчки допроса прыгали, сливались, сливались: «Мыселивтаксинатаганскойплощадиоколооди ннадцатичасов…»

— «…темные очки‑светофильтры…» «наулицебылотемноилюдейсовсемневидно…»

— «…Значок американской выставки, эмалированный с надписью „иЗА‑59“.

«мыуженаездилиоколошестирублейаденегнебы л осовеем…»

— «…Записная книжка в ледериновой обложке…» «мыобэтом договорил исьещевдаугавпилсе…»

— «…железнодорожные билеты Даугавпилс — Москва…»

«яположилножврукавпиджака…»

— «…нож хозяйственный с металлической ручкой длиной 16 см…»

«таксисгпобежалпоулицеистрашнокричалвсеврем я…»

— «…на стойке и стекле водительской двери затеки и капли крови».

— Правильно все? — спросил капитан. Я кивнул.

— Тогда напиши внизу: «Записано с моих слов верно», — и распишись. Готово? Ну, все. Собирайся, поедешь в Москву…

 

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.

Быстрый переход