— Благодарю тебя, Харшира, — радостно ответила я. — Как я рада снова видеть тебя!

Я не стала ждать, пока спустится Гуи. Торопливо пробежав под пилоном, я почти вприпрыжку бросилась по троне к дому, мысленно приветствуя каждую увитую зеленью скамейку, каждый подстриженный куст, будто старых друзей. Я свернула с тропы, чтобы наскоро проговорить молитву Тогу, поцеловала подножие бога у жертвенника в саду и поспешила дальше, во двор, мимо стражников у дверей с колоннами, в дом, в свою любимую комнату.

В ней сохранился едва уловимый запах шафрана, и пульсирующие дуновения горячего воздуха от ветроловушки приносили нежное благоухание фруктовых садов — аромат, который я перестала замечать, пока жила здесь. Я упала на свою кушетку, зарывшись лицом в прохладную свежесть чистого полотна и мягкость полушек. Я слышала, как вошла Дисенк, как слуги внесли в комнату мой дорожный сундук. Наконец, счастливая и довольная, я глубоко вздохнула и села.

— Дисенк, как ты думаешь, можно ли мне поплавать? — спросила я.

Она уже открыла сундук и доставала из него мои платья и ленты.

— Разумеется, Ту, теперь ты можешь ходить где пожелаешь, по всему дому и на территории имения, — ответила она, — но, пожалуйста, вызови слугу с балдахином. Очень непросто восстанавливать твою кожу и волосы после вреда, нанесенного суровым южным солнцем.

Я улыбнулась ей, соскользнула с кушетки и направилась к двери.

— Ты очень тактичная служанка, — отметила я. — На самом деле ты хочешь сказать, что этот вред я нанесла себе сама своим небрежным поведением! Но, Дисенк, было так приятно побродить босиком у реки в Асвате, посидеть на песке под сикомором вдвоем с братом!

Она вздернула свой маленький носик и ничего не ответила.

Я много раз переплыла бассейн, потом сидела в траве и смотрела, как разные насекомые кружились вокруг меня, потом покорилась Дисенк с ее маслами и притираниями, а на закате, одетая и накрашенная, я спустилась к Гуи, чтобы неторопливо поужинать с ним в той самой изысканной комнате, где он представил меня своим друзьям. Когда мы ужинали под музыку лютни, а Харшира ненавязчиво приглядывал за слугами сновавшими туда и обратно с полными блюдами и кувшинами с вином, Гуи сказал мне, что свиток, который подписал мой отец, уже отправлен во дворец и на днях следует ждать ответ от Хранителя дверей. Я проглотила кусок жареной рыбы, который как раз отправила в рот, и уставилась на него, смутно почувствовав себя оскорбленной.

— Хранитель дверей? Это служитель, который смотрит за гаремом? А почему фараон сам не отправит свиток?

— Потому что ты еще не настолько важная персона для Могучего Быка! — резко ответил Гуи. — Ты всего лишь девочка, что попалась ему на глаза, привлекла и заинтересовала его своими познаниями в деле врачевания, но ты пока еще не воспламенила его сердце. — Видя мое разгневанное лицо, он раздраженно махнул рукой. — Я сказал — пока, — продолжал он. — О боги, Ту, какого же ты высокого мнения о себе! Но это хорошо. Фараона не победить покорностью и смирением. Дюжины его наложниц в избытке обладали этими сомнительными достоинствами и поэтому стали для нашего царя не более чем мимолетным увлеченном. Может, сейчас ты для него не столь важна, по позже это изменится. Это зависит от тебя.

У меня враз пропал аппетит, и я отказалась от медовых фиников, что мне принесли. Я подняла бокал с вином.

— Расскажи мне о нем, Гуи, — попросила я.

Мастер ополоснул пальцы в полоскательнице и, отодвинув свой стол, откинулся на полушки.

— Ра-мессу-па-Нетер, — медленно произнес он. — Рамзес Божественный. Никогда не совершай ошибку, недооценивая его, Ту. Невзирая на все его недостатки, он далеко не глуп.