|
Приготовление лекарства для важной царственной особы требовало всего моего внимания. Я слышала, как Кенна вернулся в коридор и крикнул, чтобы ему принесли пива. У меня внутри все тревожно сжалось, но внешне я была совершенно спокойна и сосредоточенна. Я отмерила порошки в правильных пропорциях, смешала их и пересыпала в банку. Потом запечатала банку кусочком нагретого воска. Моя рука была тверда по-прежнему. Кенна с веником выписывал вокруг меня фигуры вражеского танца Потом он вышел и вернулся с чашей горячей воды, поставил ее на пол у моих ног, бросив туда свои тряпки. Я потянулась за своей банкой. Кенна стоял на четвереньках, посыпая пол натроном. Я распечатала банку. В нос ударил отвратительный, гнилостный запах, вода в банке была бурого цвета. Кенна ничего не заметил. Теперь он оттирал плиты на полу, растворяющийся натрон слабо поскрипывал под его мокрой тряпкой. Я взяла свиток Тий-Меренаст и свою банку и вышла во внешний кабинет. Пиво уже принесли. Оно стояло на столе, прозрачно чистое, прохладное, зовущее утолить жажду. Я оглянулась. Мне были видны прикрытые белой тканью ягодицы Кенны. Его плечи ритмично двигались. Сдерживая дыхание, я стала выливать в пиво содержимое банки. На миг я задумалась, когда остановиться. Половину? Три четверти? Но это ведь была всего лишь водная настойка, и мне не хотелось, чтобы все хлопоты и мои беспокойные ночи, и паника, что охватила меня сейчас, оказались напрасными. Я вылила все содержимое банки. Осадок на дне ее был черный и маслянистый.
Быстро поставив банку в открытый ящик, стоявший рядом с пивом, я заметила, что все еще задерживаю дыхание; свиток я сунула туда же и, закрыв ящик крышкой, взяла его и отошла к дальней стене кабинета Кенна вошел, когда я ставила ящик на место. Ноги у меня подкашивались, я прошла мимо него во внутренний кабинет, рискуя споткнуться, но он уже поднимал чашку и даже не взглянул на меня. Сердце у меня бешено колотилось, я изо всех сил прижимала кулак к груди, стараясь не смотреть в его сторону. Я начала наугад собирать с полок банки и бутылочки, мне было слышно, как он с резким выдохом поставил чашку на стол. О боги, лихорадочно твердила я. Что я натворила? Он вернулся. Вот он опустился на колени позади меня, и на одно ужасное мгновение мне показалось, что я допустила ошибку и он умрет прямо сейчас, но он собрал свои тряпки и возобновил неспешное кружение по полу. Я замерла, пальцы застыли среди беспорядочного многообразия банок с трапами и тиглей, которыми я заставила весь стол. Потом я осознала, что он стоит рядом со мной. Я оцепенело отодвинулась в сторону, а он поставил чашу с водой на столешницу, окунул в нее новую тряпку, добавил натрона и начал ожесточенно раздвигать мои банки. В какой-то момент я увидела, что он прервал работу и нахмурился. Но потом он продолжил тереть и наконец закончил. Наградив меня холодным взглядом, он забрал чашу и ушел. Я слышала, как он собирал свои вещи, но не могла пошевелиться. Меня сковал такой жуткий страх, которого я никогда не испытывала прежде, но под этим страхом струился тоненький ручеек возбуждения. Забрал ли он чашку? Внешняя дверь закрылась, и я побежала посмотреть. Чашки не было, на полированном столе Гуи остался только мокрый круг. Я вытерла его краем платья, потом достала из ящика свою банку, добавила воды из бутыли под столом, разболтала, взобралась на кресло Гуи и выплеснула содержимое из окна. Это было глупо, я знала, но у всех выходов стояли стражники или смотрители, а я не хотела рисковать, не хотела, чтоб в тот день меня кого-нибудь видел со странной банкой в руках. Заставляя себя сохранять спокойствие, я поставила все банки обратно на полки, оставила приготовленное лекарство на видном месте на столе, потом, задув лампы, удалилась. Я сделала это. Это было ужасно, но на удивление легко. Возможно, Кенна как раз сейчас начинает чувствовать тошноту, усталость, ему хочется прилечь. Если у меня все получилось, то теперь его злобную физиономию я увижу не раньше чем через неделю, а то и через две. |
