– Я не рассчитываю, что вы послушаете моего совета, – сухо сказал Джерсен.

– Я не нуждаюсь ни в чьих советах, и, естественно, то, что я говорю вам, не может быть опубликовано. Я буду оскорблен и потребую удовлетворения.

– Тогда что можно печатать?

– Все, что хотите, если это не оскорбит меня.

– А что здесь еще делается – по ту сторону зала?

Виоль Фалюш с минуту разглядывал его. Джерсен чувствовал это, но не мог различить выражения глаз. Но голос Фалюша звучал легко:

– Это Дворец Любви. Я увлечен им, даже захвачен, возможно, из-за механизма сублимации. Я разработал программу исследований. Изучаю эмоции в искусственно созданных и достоверных обстоятельствах. Однако сейчас я предпочел бы не обсуждать проблему. Возможно, через пять лет, или десять, я опубликую заключение. Предвижу потрясающие результаты.

– Что касается фотографий в фойе…

Виоль Фалюш вскочил на ноги.

– Хватит! Мы говорили слишком долго, я разволновался, и вы тому причиной, поэтому я доставлю некоторые неудобства и вам, что несколько меня успокоит. Внимание и осторожность! Скоро настанет час возвращения в Реальность.

– А что будет с вами? Останетесь здесь?

– Нет. Я также покину Дворец. Работа здесь завершена, у меня важная миссия на Альфаноре, которая меня развлечет и, возможно, все изменит…

Будьте любезны, выйдите в холл. Мой друг Хеланс ожидает вас.

«Хеланс, – подумал Джерсен, – должно быть, тот белоглазый». Ощущая на себе пристальный взгляд Виоля Фалюша, Джерсен медленно повернулся и пошел к двери. Белоглазый ожидал его в холле. Он держал в руках что-то вроде цепа – стержень, заканчивающийся кусками проволоки. Похоже, другого оружия у него не было.

– Сними одежду, – велел Хеланс, – ты должен быть очищен.

– Это твой язык должен быть очищен, – сказал Джерсен. – Можешь говорить что хочешь, а сейчас ты должен возвратить меня в сад.

Хеланс улыбнулся.

– У меня есть приказ. Можешь упираться, но приказ должен быть и будет исполнен.

– Не тобой, – огрызнулся Джерсен. – Ты слишком толст и медлителен.

Хеланс вскинул цеп, проволоки резко и неприятно засвистели в воздухе.

– Быстро! Или ты выведешь нас из терпения, и наказание будет другим.

Хеланс мускулист и крепок, отметил Джерсен, явно тренированный борец, возможно, столь же хорошо тренированный, как и он сам. И на тридцать фунтов тяжелее. Если у него и есть слабое место, этого с ходу не разберешь. Джерсен неожиданно сел на пол, спрятал лицо в ладони и начал всхлипывать.

Хеланс уставился на него.

– Снимай одежду. Не рассиживайся! – Он подошел и поддел Джерсена носком ботинка. – Ап!

Джерсен вскочил, ухватив ногу Хеланса. Тот повалился назад. Кирт нещадно выкрутил ему ногу так, что мышцы свело от боли. Белоглазый отчаянно заорал, затем упал и замер. Кирт поднял плетку, стегнул его по плечу. Проволоки зашипели, клацнули, Хеланс застонал.

– Если можешь идти, – сказал Джерсен, – просто покажи дорогу.

За его спиной раздались шаги. Джерсен повернулся и увидел высокую фигуру в черном. В мозгу вспыхнули красно-белые огни, и Джерсен потерял сознание.

«С меня хватит, – подумал Кирт. – Проект провалился. Не полностью, поскольку я еще жив». Он оделся, криво улыбаясь. Его пытались проучить.

Ничего не выйдет. Он уплатил, но боль, как и удовольствие, проходит быстро. Гордость – раздражитель посильнее.

Джерсен прислонился к стене и ждал, когда в голове прояснится.