– Приятный человек, – сказал Оскар. – К тому же понимает толк в хорошей приключенческой литературе. Представьте, он читал даже «Двадцать тысяч лье под водой»!

Рембо бросил на Оскара насмешливый взгляд поверх очков.

– Читал? Он-то и написал эту книгу.

У Оскара отвалилась челюсть.

– Вы хотите сказать, что это…

– Мсье Жюль Габриэль Верн собственной персоной. В настоящее время я занят постройкой его яхты.

– Но это… это…

Оскар был потрясен до глубины души. Ну конечно же! Вот откуда эта странная уверенность, что он знает этого человека. Несколько лет назад он видел портрет писателя в одной из его книг, и хоть за это время мсье Верн заметно постарел, сходство никуда не делось.

– Но ведь он сказал, что работает на бирже и является членом городского совета?

– Потому что именно этим он и занимается сейчас. После романа «За восемьдесят дней вокруг света» мсье Верн сделал перерыв в своем творчестве. Но вернемся к письму. Тесла пишет, что вы хотите зафрахтовать мое судно для экспедиции в Средиземное море.

– Именно.

– В принципе, это возможно, но обойдется вам весьма недешево.

Гумбольдт кивнул.

– Я понимаю. И все же для нас это необходимо. Человек, поставивший перед нами задачу исключительной важности, не будет считаться с расходами.

– Хм… – Коротышка на некоторое время погрузился в размышления, а затем вскинул глаза на Гумбольдта. – Мсье Тесла поступил мудро, направив вас ко мне. По чистой случайности я совсем недавно завершил строительство нового подводного аппарата, который нуждается в испытаниях. – Глаза конструктора вспыхнули, как пара угольков, как только он заговорил о своем детище. – Хотите взглянуть?

– С огромным удовольствием.

– Тогда следуйте за мной! – Рембо быстрыми шагами направился к выходу из цеха.

Оскар тем временем все еще пребывал как в тумане. Подумать только – он только что разговаривал с самим Жюлем Верном! Человеком, написавшим целую кучу чудесных книг! И писатель дружески похлопал его по спине, словно старого знакомого…

Погруженный в эти мысли, Оскар брел за инженером-кораблестроителем, то и дело спотыкаясь о какие-то железные загогулины. Где бы они ни проходили, рабочие прекращали работу и приветственно приподнимали каски. Несмотря на свой рост и комическую внешность, мсье Рембо, похоже, пользовался здесь глубоким уважением.

За воротами цеха-гиганта инженер повернул направо.

За то время, которое они провели в грохочущем цеху, погода немного улучшилась. Воздух потеплел, а неторопливо ползущие по небу облака и крики чаек создавали летнее настроение. По пути Гумбольдт представил кораблестроителю Элизу и Вилму, дремлющую в сумке, висящей на плече экономки. Теперь уже в полном сборе, они направились в дальний угол верфи.

Там перед ними предстало странное зрелище. На стропах двух подъемных кранов, слегка покачиваясь на высоте трех метров над землей, висел литой стальной шар, достигавший четырех метров в диаметре. И если бы не иллюминаторы из толстого свинцового стекла, вмонтированные в стенки шара, он походил бы на гигантское пушечное ядро.

На первый взгляд все выглядело поразительно просто, но только заглянув внутрь, можно было понять, насколько сложна и остроумна конструкция аппарата. За стеклом иллюминатора Оскар увидел массу рычагов, кнопок и выключателей неизвестного назначения, а также множество вентилей и баллонов для сжатых газов.

– Перед вами – «Наутилус», – объявил Рембо, снова горделиво выпячивая грудь. – Первая в мире батисфера.

– Батисфера? – удивленно переспросила Шарлотта.