— Потерпи, ждать осталось совсем недолго. Он в Барселоне, он сам ее и привезет. Мепита будет молчать — ради меня и ради тебя тоже. Когда Доулиш, его жена и этот Джереми умолкнут навсегда, опасаться нам будет нечего. Конечно, мог бы проболтаться Сеп Ли, но и он будет держать язык за зубами — ему, конечно, придется провести несколько лет за решеткой, но по выходе его будет ждать кругленькая сумма, так что…

И тут Доулиш рухнул на пол.

У него была лишь секунда, пока они опомнятся и начнут стрелять. Доулиш рванул на себя кровать, находившуюся между ним и двумя его врагами, и перевернул ее. В этот миг кто-то из них выстрелил, но пуля пролетела мимо, кровать перевернулась, пригвоздив к полу Карлоса, а спинкой до крови разбила Луису лоб.

Эта секунда решила все.

Доулиш перепрыгнул через кровать и выбил пистолет из руки Луиса. Пистолет Карлоса, похоже, накрыло кроватью.

Оба они были без сознания. Доулиш прикрыл входную дверь и прошел в соседнюю комнатку.

Тим был там. Живой, но в бессознательном состоянии. Мепита просыпалась от долгого, глубокого сна.

Но и это был еще не конец.

Скоро здесь появятся Фелисити и «тот». Доулиш должен их дождаться, он понимал, что, пока они не придут, ничего предпринять он не сможет. Предстоял еще один поединок, возможно, пострашнее всех предшествующих.

Вдруг раздался сонный голос Мепиты:

— Это… Это настоящий Патрик…

Она открыла глаза, самые прекрасные глаза на свете. Такие глаза воспевали поэты, и художники запечатлевали их на своих бессмертных полотнах. Но что крылось за этим спокойным и таким невинным взглядом? Неужели эта красота — всего лишь фасад, за которым прячется черная, злобная душа?

— Где Карлос? — спросила Мепита.

— Он упал и немного поранился.

— А… А Луис?

— Не думаю, что Луис чувствует себя намного лучше, — мрачно произнес Доулиш.

— Патрик, — Мепита подошла к нему. — Патрик, если полиция найдет Луке?, она ведь решит, что это — вы, да?

Он молчал.

— Это ведь так, да? — настаивала Мепита.

— Быть может, — ответил Доулиш.

Она не знала, что Триветт никогда и ни с кем его не спутает. Если показать Триветту человека, который мог быть двойником Доулиша, тот сразу же все поймет.

— Господи! Ну конечно же, полиция решит, что это вы, — воскликнула Мепита. — И тогда вы будете совершенно свободны, Патрик!

Доулиш смотрел на нее, не понимая, к чему она клонит.

— Тогда убейте его, — мягко произнесла она. — И он больше не станет мешать Карлосу. Мы получим назад Свои драгоценности. А потом, может быть… может быть, вы и я… — она подошла еще ближе, она уже почти касалась его своим телом. И глаза ее были так нежны, так прекрасны. Он чувствовал, что она вся дрожит от страсти Но в то же время он понимал, что она старается обмануть его, обмануть ради спасения брата. — И тогда мы сможем уехать. И вы будете в безопасности, в полной безопасности.

Он мог оттолкнуть ее, но мог сделать вид, что принимает ее предложение, подыграть ей. Сейчас он не думал о том, сколь холодно ее сердце и черна душа. «Пусть человек, за которого она по полному своему согласию вышла замуж, умрет, — сказала она, — главное — спастись самим, и прежде всего — спасти Карлоса».

Господи, сохрани всех мужчин, которые любили и еще полюбят ее!

— Убейте его, — повторила она, — и пойдем. Мы… — Мепита направилась к двери. Она увидела перевернутую кровать, лежавших на полу Карлоса и Луиса с зиявшей на лбу раной. Она бросилась к Карлосу, стала перед ним на колени, ее черная юбка развевалась, движения были исполнены такой грации, такого благородства, что поверить в то, что она могла произнести такие страшные слова, было просто невозможно.