— Вы его вскрывали? — спросил начальник Сюрте.

— Да, но, увидев содержимое, завернули обратно, точно так, как было… Очень плотно перевязан, можете убедиться сами.

— Развяжи!

Гурель снял обертку и извлек брюки и пиджак из черного мольтона. Дальше был запятнанный кровью портфель, еще мокрый; по-видимому, его недавно вымыли, чтобы уничтожить отпечатки пальцев. В портфеле лежал стальной стилет с украшенной золотом рукояткой. Он был красен от крови, от крови трех человек, убитых за несколько часов невидимой рукой, в гуще толпы из трех сотен человек, сновавших во все стороны в огромной гостинице. Эдвардс, слуга, сразу узнал стилет, принадлежавший его хозяину.

— Господин директор, — молвил шеф Сюрте, — запреты сняты.

Гурель распорядится, чтобы двери более не охраняли.

— Стало быть, вы полагаете, что Люпэн мог ускользнуть? — спросил господин Формери.

— Вовсе нет. Личность, совершившая тройное убийство, находится в отеле, в одной из комнат, возможно, — в толпе путешественников в салонах или в холле. По-моему, он и жил здесь, в отеле.

— Невозможно! И потом, где бы он мог переодеться? И как одет теперь?

— Не знаю, но уверен, что это так.

— И вы открываете ему свободный путь? Ведь он теперь уйдет спокойненько, держа руки в карманах.

— Тот постоялец, который таким образом отсюда уйдет без поклажи и более не вернется и будет виновным. Господин директор, извольте пройти со мной в контору. Я хотел бы поближе ознакомиться со списком ваших клиентов.

В конторе директор обнаружил несколько писем, адресованных господину Кессельбаху. Он отдал их следователю. Там была также посылка, которую как раз доставила почта. Поскольку бумага, в которую она была завернута, в одном месте порвалась, господин Ленорман смог увидеть шкатулку из черного дерева, на которой было вырезано имя Рудольфа Кессельбаха.

Он открыл ее. Помимо осколков зеркальца, место которого под крышкой коробочки было еще хорошо видно, внутри оказалась визитная карточка Арсена Люпэна.

Одна подробность, однако, поразила шефа Сюрте. Снаружи, под коробочкой, была небольшая этикетка с синей каймой, подобная той, которую нашли в комнате на четвертом этаже, где был спрятан футляр для сигарет. На этой этикетке тоже стояли цифры 831.

Глава 2

Шеф Сюрте приступает к операциям

I

— Огюст, пригласите господина Ленормана.

Швейцар вышел и несколько мгновений спустя ввел начальника Сюрте.

В просторном кабинете министерства на площади Бово восседали три важных лица: знаменитый Валенглей, тридцать лет возглавлявший партию радикалов, в то время — председатель Совета Министров и министр внутренних дел, господин Тестар — генеральный прокурор и префект полиции Делом.

Прокурор и префект не поднялись со стульев, которые занимали в течение своего долгого разговора с председателем Совета Министров; но сам хозяин кабинета встал и, пожав руку шефу Сюрте, сказал ему самым сердечным тоном:

— Без сомнения, дорогой Ленорман, вы знаете причину, по которой я попросил вас прийти?

— Дело Кессельбаха?

— Да.

Дело Кессельбаха! Мало кто не помнит не только эту трагическую историю, хитросплетения которой я тоже пытался распутать, но и подробные перипетии драмы, которая взволновала всех за два года до войны. Мало кто не помнит также необычайное волнение, которое она вызвала во Франции и за пределами Франции. Тем не менее, помимо тройного убийства, совершенного при таких таинственных обстоятельствах, помимо безмерной гнусности этой бойни, помимо всего, было обстоятельство, которое особенно потрясло общественное мнение — новое появление, можно сказать — воскресение Арсена Люпэна.